Доктор Данилов в реанимации, поликлинике и Склифе (сборник)
Шрифт:
– Ладно, всего вам доброго, – проверяющая встала. – Только не трудитесь обзванивать поликлинику с предупреждениями. Ни я, ни мой напарник, который сейчас сидит у кого-то из участковых, по другим врачам не пойдем.
– Не будем, – затрясла головой Лиза, но стоило только женщине выйти, как она тут же позвонила главной медсестре.
– Светлана Георгиевна, а нас сейчас по холере проверяли... Поставили пятерку... Гвоздицкий?.. Прямо так и сказал?.. Ужас! – Лиза положила трубку и сказала Данилову: – А Гвоздицкий прокололся – выставил проверяющего из кабинета, сказав,
– Такой запущенный случай? – удивился Данилов.
– Он слишком уж неравнодушен к мужчинам, – улыбнулась Лиза. – За это и страдает.
– К кому он неравнодушен – его личное дело, – ответил Данилов. – С каких это пор за ориентацию дают выговора?
– Гвоздицкому их дают не за ориентацию, а за излишнюю активность. У нас работал невропатолог Горобцов, тоже гей, но тот был нормальным человеком – не путал любовь с работой. Нет, если чувство возникает между двумя сотрудниками, – Лиза лукаво подмигнула Данилову, – то это нормально, как вы считаете?
– Совершенно нормально, – согласился Данилов. – Да и между врачами и пациентами – это тоже нормально. Все зависит от случая.
– Если взаимное чувство и вообще все в рамках, то – да. Но Гвоздицкий не такой. Он реально пристает к больным во время приема. Просто домогается.
– Прямо так и домогается?
– Прямо так. Всех молодых мужиков заставляет снимать штаны и устраивает им полный урологический осмотр. Я с ним как-то, пока вас не было, сидела на приеме, так не знала куда глаза деть. Придет на прием парень с трахеитом, а Михал Михалыч ему яйца пощупает, за хобот подергает и говорит: «Ого, как тебя природа наградила! Давай мы с тобой в баньку сходим, а я тебе за это больничный на неделю продлю».
– И что дальше?
– Да ничего, – Лиза пожала плечами. – Некоторые возмущались и бежали жаловаться на четвертый этаж, двое вежливо сказали, что подумают, а один хотел морду набить прямо в кабинете... Да от него то и дело мужики бегают к Пахомцевой или Литвиновой с вопросом насчет того, почему у доктора Гвоздицкого при любой болезни осмотр ограничивается одной областью – паховой. А у Гвоздицкого одна отговорка – региональные лимфоузлы пальпирую на предмет осложнений. Как же, видела я эту пальпацию регионарных лимфоузлов! Одной рукой держит, другой поглаживает и еще мне подмигивает, оцени, мол, размер. Не знаешь, куда глаза деть.
– А вы не преувеличиваете?
– Нисколечко. Можете у его медсестры Светки Давыдовской спросить. Она уже привыкла к этой порнографии...
Данилов вспомнил доктора Жгутикова, подстанционного любителя погладить и пощупать. Правда, Жгутиков интересовался только женщинами и не на приеме, а на вызовах, но в целом его поведение ничем не отличалось от поведения врача, про которого рассказывала Лиза.
– А почему его держат на работе? – удивился Данилов. – Если все так запущено?
– Так ведь желающих идти на участок немного, – скривилась Лиза. – А у Гвоздицкого других грехов нет. Не пьет, не прогуливает, больничными и рецептами не торгует. И грамотный доктор –
– Да мы вообще-то и не знакомы, – признался Данилов. – Я его и в лицо-то не знаю.
– Высокий, представительный, седая шевелюра, очки в тоненькой позолоченной оправе, – описала Лиза. – Его бабки часто за главного врача принимают. Главный-то наш с виду санитар санитаром... С вами не сравнить.
Лиза снова подмигнула Данилову.
«То одна соблазнительно намекает, то другая, – усмехнулся про себя Данилов. – Не поликлиника, а какой-то питомник любви, водоворот роковых страстей!»
– Наверное, Лиза, вы слишком хорошего мнения обо мне. Я ведь старый женатый зануда, не более того.
– Обожаю старых женатых зануд, – Лиза подалась вперед всем телом. – Они такие милые.
– Может, сменим тему? – грубовато предложил Данилов, чувствуя, что Лизу начало заносить.
– Как скажете, – надулась Лиза и до конца дня общалась с Даниловым только по работе.
«Да, Владимир Александрович», «Нет, Владимир Александрович», «Хорошо, Владимир Александрович». Данилова ее напускная суровость изрядно веселила.
За делами Данилов совсем забыл позвонить Елене и узнать, чем закончилась ее утренняя встреча с начальством. В итоге Елена позвонила сама:
– А я-то думала, что тебе не терпится узнать мои карьерные новости, – сказала она.
– Да тут то проверка, то еще чего... – смутился Данилов. – Короче говоря, суета сует. А у тебя есть хорошие новости? Поставили директором региона?
– Не директором, а исполняющей обязанности.
– Один черт. Прими мои поздравления. А куда?
– На Юго-запад. Прежний директор не справился, так что мне придется приводить все в порядок. И в регионе, и на подстанции.
– Справишься, какие проблемы, – утешил Данилов. – Я в тебя верю. Как будем отмечать?
– В январе, когда приказ будет подписан, – охладила его пыл Елена. – Пока что я продолжаю работать на старом месте и делать вид, что ничего не знаю. А что у тебя за проверка на первой неделе работы?
– Не поверишь – провокация по особо опасным инфекциям. Детский сад, одним словом.
– Вечером расскажешь, – Елена отключилась...
Возле кабинета окулиста в часы приема всегда было неспокойно – шумно и как-то скандально, но сегодня на вышедшего из кабинета Данилова обрушилась настоящая лавина воплей.
– Участники войны проходят без очереди!
– Беременные тоже проходят без очереди!
– А я, например, ликвидатор, так что мне теперь по головам лезть?!
– Женщина, отойдите от дверей!
– Да какая она беременная?! У нее даже живота не видать!
– Тебе справку показать, корова старая?! Из женской консультации?
– Покажи, покажи!
– Вот тебе справка!
– Хамка!
– От хамки слышу!
– Сейчас моя очередь!
Данилов набрал в грудь побольше воздуха, чтобы призвать скандалистов к порядку, но в этот момент открылась дверь кабинета окулиста.