Доктор Данилов в реанимации, поликлинике и Склифе (сборник)
Шрифт:
– Не подведем, Максим Лаврентьевич, – хором ответили заведующие отделениями.
– Кто такой Малыгин? – спросил Данилов у незнакомой женщины, сидевшей справа от него.
– Директор какого-то департамента в Минздраве, – ответила та и с иронией добавила: – Очень большой начальник. К вам в приемную он не зайдет, не волнуйтесь. А журналисты под видом «самотека» будут лезть. А самые наглые могут и в белый халат нарядиться. Так что обращайте внимание на бейджики. Кто без бейджика – гоните в шею.
– Спасибо, учту. – Данилов подумал о том, что дежурство явно будет
– А чем же отравилась наша чемпионка? – спросил кто-то из женщин.
– Кому надо – тот знает, – отрезал Максим Лаврентьевич, и больше подобных вопросов никто не задавал.
По дежурству сегодня больных не передавали, все диагностические койки стояли пустыми, поэтому Данилов расположился на диване в ординаторской с очередным утащенным у Елены детективом.
Детектив оказался весьма неплохим, и Данилов увлекся книгой, от которой его отвлекла медсестра. Сегодня с ним дежурила Маша, высокая, изящная брюнетка, которая лучше смотрелась бы на подиуме, чем в приемном отделении.
– Там «самотеком» какой-то симулянт пришел, – доложила Маша.
Данилов не без сожаления оторвался от чтения и пошел знакомиться с «симулянтом».
На кушетке полулежал мужчина лет тридцати, одетый в джинсы и трикотажную футболку-сеточку. У ног его валялся довольно объемный рюкзак из мешковины.
– Здравствуйте, доктор, – негромко сказал он при появлении Данилова и сел. – Я живу рядом, поэтому не стал вызывать «скорую», а пришел сам.
– Если силы есть, то почему бы не прийти? – Данилов уселся за стол. – Расскажите, что с вами случилось.
– Я маляр, работаю на стройке, – начал он. – Вообще-то по образованию я инженер по металлорежущим станкам, но по специальности ничего хорошего не найдешь, вот и приходится...
– Если можно – то по существу, – попросил Данилов. – Какие у вас жалобы?
– Жалобы на тошноту, слабость, металлический вкус во рту. Встал утром и понял, что работать сегодня не смогу. Остался дома, но смотрю – все хуже мне и хуже. Вот и пришел к вам. В центральном приемном отделении меня не приняли, сказали, что с отравлениями принимают в седьмом корпусе.
– Подозреваете отравление?
– Даже уверен. Последнюю неделю приходилось работать со свинцовыми белилами, причем без респиратора.
– Почему без респиратора?
– Руководство на всем экономит, плюет на технику безопасности. Гады буржуйские.
– Нельзя плевать на технику безопасности, – сказал Данилов. – А как вас зовут?
– Юра.
– А по отчеству?
– Смеетесь, доктор? Какие у нас, работяг, отчества? Это у вас отчества, а мы так, по-простому...
– Значит, Юрий, стало вам так плохо, что вы решили госпитализироваться...
– Да, доктор. Со здоровьем шутки плохи.
– Это верно. Снимите, пожалуйста, майку...
Данилов осмотрел пациента и попросил выполнить координационные пробы. Завершив осмотр, он вернулся за стол и спросил:
– Ну что, Юрий, или как вас там на самом деле? Будем дальше ломать комедию или уже достаточно?
– Я не понимаю, о чем вы, доктор. – Мужчина, уже успевший надеть свою сетчатую майку, полез в рюкзак,
– Пусть так, – согласился Данилов, не обращая внимания на паспорт. – Но тем не менее ваш рассказ – чистейшая ложь, а ваше состояние не требует госпитализации.
– Почему ложь?! – возмутился Юра. – Потому что вам неохота мной заниматься?!
– Ладно, давайте как Шерлок Холмс с доктором Ватсоном, – вздохнул Данилов. – Состояние ваше удовлетворительное, свинцовые белила давным-давно не употребляются из-за своей высокой токсичности, разве что художники ими рисуют, да и одеты вы не как маляр. Кроссовки «Пума», джинсы «Ливайс», да и маечка явно не с рынка... Хватит доводов?
– Хватит, – легко согласился симулянт.
Нагнулся за рюкзаком, выпрямился и предложил:
– А может, я просто заплачу за информацию?
– Вряд ли я знаю что-то такое, что может вас заинтересовать.
– Но про Демьянскую-то вы в курсе!
– Кто это? – виновато улыбнулся Данилов. – Наш новый министр?
– Извините. – Симулянт направился к двери.
– Всего хорошего.
Данилов проводил его до выхода и вернулся в ординаторскую.
Буквально сразу же «скорая» привезла наркомана. Классического – тощего, исколотого, грязного и очень вонючего. Наркомана сопровождала встревоженная мать.
– Давление было по нулям – подняли, по пути пришел в себя, начал качать права, – доложил врач скорой помощи. – Реанимация брать отказалась, отправили к вам...
Если больной в сознании, давление не падает и нет аритмий, то в реанимации ему и впрямь делать нечего.
– Со слов матери, три года сидит на «винте»...
«Винтом» называется самопальный раствор для внутривенного введения, содержащий наркотическое вещество метамфетамин, также называющееся первитином. Действует он долго, бывает, что и больше суток, давая, подобно всем другим психостимуляторам, огромный прилив сил, неутолимую жажду действия, которая обычно никаких реальных плодов не приносит. Варить «винт» сложно, и от мастерства варщика зависит количество ядовитых примесей в конечном продукте, который сам по себе тоже может считаться ядом. Наркомана можно было отвезти и в наркологию, но раз уж диспетчер отдела госпитализации дал место в Склифе, то привезли в Склиф. Токсикология и наркология – пограничные специальности.
Наркоман на вопросы нес ерунду, поэтому историю болезни Данилов заполнял со слов матери. Привычно (сколько их было в «скорой») выслушал рассказ о больших надеждах, которые когда-то подавал ее сын. Почему-то все наркоманы виделись родителям несостоявшимися гениями. Не то идеализация прошлого, не то идеализация несостоявшегося.
Мать сообщила, что сын колется третий год. Данилов ясно видел, что колоться ему осталось несколько месяцев, пять-шесть, максимум восемь (что называется, дошел до ручки), но матери этого сообщать конечно же не стал. Напротив, с преувеличенной бодростью заверил ее, что, мол, подлечим, промоем, а там если возьмется за ум, то и человеком станет.