Доктор Данилов в реанимации, поликлинике и Склифе (сборник)
Шрифт:
– Вот тебе! – посетительница показала охраннику кукиш. – Чтобы я в ваш сраный гардероб свою шубу сдала, а вы ее сразу же украли?! Не дождетесь такого счастья!
– Нужна нам твоя шуба! – мгновенно отреагировала гардеробщица. – Люди, посмотрите-ка на эту хабалку! Явилась в поликлинику, чтобы своей шубой похвастаться, и еще хамит! Да нужна нам твоя шуба! Видали мы и получше! Ты лучше скажи, каким местом ты ее заработала?! Или поносить взяла?!
– Заткни пасть! – посоветовала хозяйка шубы. – Оттуда воняет!
Она совершила большую ошибку, вступив в перепалку с
Вот и сейчас Валентина Павловна вышла из-за прилавка, чтобы ее было лучше видно, скрестила руки на груди и громко сказала:
– Это от твоей шубы воняет, тварь, потому что ты ее с мертвого человека сняла!
– С какого мертвого человека?! – выпучила глаза соперница.
– С какого?! – хмыкнула Валентина Павловна, обводя глазами зрителей. – Она еще спрашивает – «с какого»! Да со своей свекрови ты ее и сняла! Представляете? Из-за шубы человека отравить! Да еще пожилого! Эх, народишко… Тьфу!
У соперницы хватило ума ничего не отвечать. Она поспешила к лифту, а Валентина Павловна с гордо поднятой головой вернулась к себе, как следует хлопнув откидной частью прилавка. Раздавшийся звук был для нее чем-то вроде победного залпа из всех орудий.
– Ну, теть Валь, у тебя язык, что бритва! – восхитился охранник. – Как ты ее, а?! Наповал!
– Пусть скажет спасибо, что я при исполнении! – сказала Валентина Павловна. – Попадись мне такая в автобусе – по потолку бы размазала. Ишь ты, шубу она мне не доверит! Да я такое говно в свой гардероб не повешу, даже если меня на коленях умолять будут!
Заместитель главного врача по медицинской части к шубе цепляться не стала. И так, по заплаканному, раскрасневшемуся лицу видно, что не с добром человек пришел. Не стоит подливать масла в огонь.
– Вот, смотрите! – посетительница достала из сумочки несколько бумажек и положила их перед Литвиновой. – Это анализы моей матери Чуйкиной Марии Ивановны, проживающей по Второму Лермонтовскому проезду, дом два, квартира тридцать девять!
Дом номер два по Второму Лермонтовскому проезду пользовался в поликлинике недоброй славой. Самые скандальные-прескандальные люди жили в этом доме, построенном в начале девяностых годов прошлого века. Не проходило и недели, чтобы этот дом не напомнил о себе в поликлинике какой-нибудь неприятностью, зачастую и крупной.
Бумажки оказались анализами крови на сахар. Четыре анализа, взятых у Чуйкиной Марии Ивановны в этом году с промежутком в месяц-полтора между ними.
– Вы видите?! – Посетительница села на один из свободных стульев и расстегнула шубу – Везде сахар повышен, и значительно, причем от анализа к анализу все выше и выше!
– У эндокринолога консультировались? – спросила Литвинова, возвращая анализы.
– В том-то и дело, что нет! – Женщина убрала бумажки обратно в сумку. – Доктор Назаров наблюдал маму на дому. Несколько раз назначал ей кровь на сахар, тоже на дому, потому что мама никуда не выходит…
– Почему вас волновало содержание сахара в крови? Были какие-то предпосылки?
– Маму беспокоила сухость во рту, сильная жажда, слабость. Назаров назначал анализ, спустя неделю я звонила ему и слышала в ответ, что сахар в пределах нормы и что в сухости виноваты новые зубные протезы. Если помните, года полтора назад я брала у вас справку, что мама по состоянию здоровья нуждается в стоматологической помощи на дому.
– Нет, не припоминаю.
– Это неважно. Важно то, что все четыре анализа были повышенными, а Назаров не обращал на это внимания! – Женщина начала заводиться. – Талдычил все одно и то же – про зубные протезы. Позавчера маму в коме увезла «скорая»» Она теперь лежит в реанимации! А вчера мой муж получил у медсестры вот эти анализы!
– У какой медсестры?
– Он заезжал не в нашу смену – работало другое отделение, и медсестра, сидевшая в назаровском кабинете, нашла ему эти анализы. Но почему-то не сказала, что Назаров уже не работает! А то бы я сегодня и не пришла! Мне хотелось поговорить именно с Назаровым!
«Какое там «не пришла», – подумала Литвинова. – Конечно же пришла бы. Вот же, узнала, что Назаров уволился, а до меня добралась. Медсестер, конечно, надо будет снова предупредить, чтобы не давали никакой информации людям с чужих участков. Все беды отсюда, от лишней самодеятельности…»
– К сожалению, доктор Назаров у нас больше не работает.
– «К сожалению»? Да вы радоваться должны, что избавились от такого раздолбая! Впрочем, Назарову я просто хотела в глаза посмотреть и спросить, как же он так мог? И ведь теребили его, интересовались, чувствовали, что дело неладно! Вот как так можно? Разве это нормально?
– Нет, конечно. Если бы Назаров продолжал бы работать у нас, то мы непременно наказали бы его…
– В первую очередь наказывать нужно вас! – заявила посетительница. – Рыба тухнет с головы, не так ли. Вы – администрация, и вы должны обеспечить нормальную работу ваших сотрудников! Это вы должны интересоваться, не завалялись ли где у врачей анализы!
– Мы интересуемся…
– Плохо же вы интересуетесь! Сидите тут себе и чаи гоняете. А меня, между прочим, сейчас на входе оскорбила гардеробщица! Ладно – что взять с некультурной старухи! А вот на вас, на поликлинику, я подаю в суд! В следующий раз мы с вами встретимся в зале суда и не исключено, что вы, вместе с главным врачом, лишитесь не только своих мест, но и свободы!
Окинув Литвинову с ног до головы взглядом, полным презрения, женщина ушла, позабыв закрыть за собой дверь.
«Напугала ежа голой задницей!» – усмехнулась Литвинова. Она закрыла дверь, заодно по пути посмотрелась в зеркало, висевшее над раковиной, уселась обратно и позвонила в регистратуру: