Доктор Данилов в Склифе
Шрифт:
— Куда везти с таким набором, если не к нам? — сказал кто-то в зале.
— Если не к нам, то только в переулок Хользунова! — ответили ему.
Послышались негромкие смешки. В переулке Хользунова находится известный на всю Москву судебно-медицинский морг номер два. Сам Хользунов, в честь которого назван переулок, к моргу не имеет никакого отношения – он был военным летчиком тридцатых годов прошлого века, одним из «сталинских соколов», как тогда было принято выражаться.
Заместитель директора по лечебной части постучал авторучкой по столу, призывая сидевших на пятиминутке к порядку.
Данилов представил себе последовательность событий.
Заслушав отчеты дежурных врачей, перешли к происшествиям.
В центральном приемном отделении произошел очередной скандал с родственниками доставленного по «скорой» больного. Лишь самые громкие, самые резонансные, самые масштабные и конечно же наиболее чреватые последствиями скандалы с родственниками удостаиваются высокой чести быть упомянутыми на пятиминутках.
Проникающее ножевое ранение, при котором нож не задел жизненно важных органов, а только проложил канал, соединяющий брюшную полость с окружающим миром, — не то ранение, при виде которого весь Склиф должен становиться на уши. Видали и посложнее. Родственники, сопровождавшие раненого, так не считали. Родственников было трое, и все добры молодцы как на подбор, здоровые бугаи лет тридцати – тридцати пяти. Молодцы в кругу другой родни отмечали в ресторане день рождения раненого (тогда он еще не был раненым) и невзначай поцапались с компанией, гулявшей в соседнем зале. То ли кто-то на кого-то не так посмотрел, то ли кто-то кому-то закурить не дал, то ли просто чья-то морда не понравилась. В результате именинник получил «перо в бок» и был вынужден отправиться в Склиф.
Такое ответственное дело, как выгрузку родственника из машины и сдачу его в стационар, доверить бригаде скорой помощи было нельзя. Оттерев в сторону врача и фельдшера (довольно субтильных, надо сказать, женщин), бугаи вытащили носилки с родственником из машины, погрузили их на стоявшую у пандуса каталку, которую привезла для своего пациента другая бригада «скорой», и повезли в приемное. Двое везли каталку, а один шел впереди, распахивал двери и расчищал дорогу. Расчищал своеобразно – расшвыривая в стороны всех, мешающих движению. Охранник, первым попытавшийся навести порядок, получил перелом нижней челюсти плюс сотрясение головного мозга и выбыл из строя.
С воплями «Где здесь операционная?! Нашего брата срочно зашить надо!» добры молодцы носились взад-вперед по приемному покою до тех пор, пока не были скручены охранниками, и прибывшим по вызову нарядом милиции. В суматохе раненый упал с коляски на пол, на него упал еще кто-то… В результате к ножевому ранению добавился закрытый перелом левой ключицы.
Случай внушал опасение – пациент мог подать в суд на институт, в приемном отделении которого получил серьезную травму. Не важно, что пострадал он в результате неправомерных действий своих родственников. Травму получил в приемном отделении института имени Склифосовского? Значит, виновата администрация, не принявшая должных мер к обеспечению порядка на подведомственной ей территории.
— Подобные инциденты надо пресекать в самом начале! — сказал Ромашов, грозно поигрывая бровями. — Иначе сами видите, к каким осложнениям они могут привести.
«Можно подумать, что кроме тебя этого никто не понимает, — с неприязнью подумал Данилов, — охранник сунулся «пресекать в самом начале» и получил по зубам. В таком месте, как Склиф, особенно в приемном, охрана должна быть посерьезнее. И многочисленнее…»
В сущности, что делают охранники при мало-мальском обострении ситуации? Вызывают милицию, а ожидая ее, стараются как можно меньше вмешиваться в происходящее. Вот какую-нибудь старуху, перепутавшую часы посещений, вывести за ворота или студентов облаять – это мы можем. Если последствий не будет, то отчего же власть не употребить?
По дороге в приемный покой Данилов случайно услышал разговор двух медсестер.
— Вчера в супермаркете слышала, как одна из сотрудниц жаловалась другой, что из-за кефира исколола себе все руки, а подруга советовала ей наперсток из дома прихватить. И все думаю – а какая связь между кефиром и иголкой?
— Наверное, они иголкой просроченную дату меняют на нормальную, — предположила подруга.
— Все гораздо проще, — сказал Данилов. — Вздувшиеся пакеты с кефиром и прочими жидкостями прокалывают иголкой перед тем, как выставить на полки в торговом зале.
— Спасибо, — поблагодарила первая медсестра. — Будем знать.
— А вы когда-то в торговле работали? — предположила вторая.
— В скорой помощи, — ответил Данилов. — Видел изнанку жизни во всех ее ипостасях…
Дело было в одном из супермаркетов возле станции метро «Рязанский проспект». Две сотрудницы, одна – москвичка, а другая – приезжая из Волгограда, поспорили-поспорили да и подрались. Москвичка, как более крупная, начала побеждать в схватке. Тогда бывшая жительница Волгограда достала из кармана длинную толстую иглу, называемую мешочной, или цыганской, и воткнула ее в ухо сопернице. Приехавший по вызову Данилов полюбопытствовал, зачем сотруднице магазина иметь при себе иглу, не швея же она, и ему объяснили зачем. Люди привыкли к тому, что доктору надо говорить правду.
— Владимир Александрович, можно вас на пару слов? — Данилова нагнал Марк Карлович. — Если вдруг еще когда-нибудь в ваше дежурство заявится Холодков, не кладите его в отделение, отправляйте прочь. Я с ним самим поговорил, объяснил, что не стоит злоупотреблять нашим терпением, и теперь предупреждаю всех врачей. Приватно, чтобы не выглядело так, будто я начинаю конфронтацию с кафедрой… Договорились?
— Распоряжение начальства – закон для подчиненных, — улыбнулся Данилов.
— Вот и хорошо. Кстати, слышали последние сплетни из сто двадцатой больницы?
— Нет, а что там случилось?
— В одночасье слетел со своего места главный врач Кашурников. В этом нет ничего странного и необычного, дело житейское, одного сняли, другого назначат, но повод, повод!
— Вы меня заинтриговали, — рассмеялся Данилов. — Поводов обычно три. Нарушение финансовой дисциплины, недостаточный контроль, алкоголизм.
— Тут другое. — Глаза Марка Карловича, завзятого сплетника, загорелись в предвкушении интересного рассказа. — Кашурников расстался с должностью из-за убийства в его больнице!