Доктор Джонс против Третьего рейха
Шрифт:
«Даруй крепость Твою рабу Твоему Питхору Иосепту».
Питхор Иосепт…
Замысловатый расклад получается с этим мечом.
Доктора Джонса внезапно охватил приступ дурноты, схожий с тем, что мучил его в каморке каббалиста после отравления. Но, по счастью, более слабый. Гнусное ощущение, что проваливаешься куда-то, потом свет впереди и просверки по сторонам. Полет продолжился среди пузырей, каждый из которых лопался и показывал сценку из древнеегипетской жизни…
При свете полной луны рабочие в замызганных набедренных повязках спускаются
Неподалеку город. Сквозь жесткую листву акаций можно различить храм Ра-Хорахти и вереницу жрецов, тянущихся с дарами к ночному молебну. А на реке и при факельном свете разгружаются барки; по сходням, на холках грузчиков, выплывают чередой пузатые приземистые сосуды с маслом и корзины с хлебным зерном.
Несколько начальственных, судя по золоченым посохам, людей наблюдают за работами. Они вооружены, в шлемах со смешными гребешками и кожаных нагрудниках с бронзовыми пластинами. У одного на перевязи знакомый меч, длинный и изогнутый, столь непохожий на короткие клинки египтян.
Покрытые пылью мужики где-то под землей пробивают тоннели в осадочных породах, долбят скалу, устанавливают крепежку, обмазывают глиной стены.
И вот солдаты с характерными профилями Амона на нагрудниках прутся на четвереньках в подземелье, их встречают люди с гребешками на шлемах, в короткой сече опять отличается длинный меч.
Порубленные воины бараноголового бога навеки остаются в темных коридорах, но и среди бойцов подземелья потери. Трое из них укладываются в ниши погребальной камеры. Руки вытянуты вдоль тела, полное боевое облачение — таков заморский ахейский обряд. Среди этих трех один мертвец сжимает в костенеющих пальцах клинок с надписью: «Даруй крепость Твою рабу Твоему Питхору Иосепту».
Между телом воина, упокоившимся в одном конце обители, и золоченым ящиком, находящемся в другом, пролегла светлая дорожка. От этого энергетического шнура искорки разлетались по подземелью и придавали стойкость всему тому, что находилось в нем. Почти всему. Страж навсегда соединился с охраняемым сокровищем. Он надежно защитил Ковчег от дерзких расхитителей и не забыл обеспечить свое многотысячелетнее уединение. Змеи охраняют вход от непрошенных гостей, и только тот, кто нужен Ему, сможет проникнуть к святыне. Если же путь назад будет отрезан, вошедший спасется, пройдя через подземелье к тайному выходу, — если вера его правильна и крепка.
Однако же чьей волей, небесной или человеческой, ловушки были устроены так, что ключом к ним стало выполнение заповедей? Древние строители словно бы предвидели обстоятельства сегодняшнего дня. Чьей волей?
Накатила свистящая волна, разметав череду видений. Когда из соседнего подземелья рванули скопом крысы, сознание Индианы немедленно всплыло в реальном мире.
Мстительница вторглась в крысиную цитадель. Вот уже «молочный фонтан» забил в пещере. Как и планировалось, первым делом на глаза ей попался ни в чем не повинный крысиный король. Она — будучи все-таки животным — решила подкрепиться им по ходу дела. Такой наглости верноподданный крысиный народ не стерпел и, забыв внутренние распри, кинулся на битву с жуткой гостьей.
Зрелище было малоприятным. Даже древние римляне, которые, жуя печенье, наблюдали в Колизее за поеданием идейной
Крысы проявляли чудеса героизма, поэтому белокожий мускулистый враг вскоре сплошь покрылся красными крапинками укусов. Но уже через минуту стало ясно, что грызунам в одиночку не управиться с агрессором.
— Что ж, пора открывать второй фронт, — решил Индиана, преодолев естественное отвращение.
Он хлестнул «Пацифистом», и кнут завязался узлом на монстре чуть позади сплюснутой головы. Профессор был сдернут со скалы и улетел в гущу побоища, но, оттолкнувшись от пола, перемахнул прямо змее на спину. В те гадкие мгновения, пока древний клинок добирался до горла твари, она шмякнула археологом три раза об разные детали пещерной обстановки.
Однако древняя сталь внесла решающий вклад.
Крысиная армия в дружной атаке докончила смертельно раненную гадину, после чего пошел пир горой. Сотни изголодавшихся глоток так чавкали, что заложило уши. Не в силах терпеть такую эстетику, гости подземелья поспешно двинулись навстречу солнцу, едва сдерживая рвотные позывы.
Тем временем подруга той кобры, которая пала в борьбе с Индианой, почувствовала, что понесла утрату. Уловив прощальное излучение сестрицы — которую нахально сожрали чужие вместо своих, — сильно озлилась и решила отомстить первому встречному. Гадина спустилась на ярус и очутилась в коридоре неподалеку от шахты, ведущей в Обитель Умерших Душ. Первыми встречными были обершарфюрер Кемпке и его пять оставшихся бойцов.
Двумя бросками змея пробила грудные клетки пары солдат — так быстро, что не успела даже произвести на них впечатление в лучах фонарей. Смертельно пострадавшим показалось, что их сокрушила тьма. Третьего эсэсовца гадина шлепнула хвостом, когда тот стрельнул, но с испугу промазал. Нацист, получив мощный импульс, улетел в стену, где его череп треснул, как голубиное яичко. Четвертый солдат не промахнулся, но все-таки угодил в змеиную петлю и его язык вылез наружу под хруст позвонков.
Обершарфюрер Кемпке добил гадину тремя очередями из «фольмера», но она успела перед кончиной царапнуть его ногу своим зубом. Чуть-чуть задела. Поэтому эсэсовец смог на карачках добраться до шахты, где змеи помельче активно обработали его, как будто желая потрафить вышестоящим товарищам. А когда Урбах и Мюллер заглянули вниз, то ознакомились с раздувшимся сизым телом, где только пряжка ремня говорила о былом фельдфебельстве.
Руководство с чувством удовлетворения приказало затворить отверстие, ведущее в подземелье. Уже навсегда. Опытным путем было доказано, что жизнь в Обители Умерших Душ невозможна.
А Индиана, Лилиан и Клопик тем временем обозревали из щели солдат, суетящихся на немецком аэродроме.
11. ОТМЕНЕННЫЙ ВЫЛЕТ
Бензин был профильтрован, авиационные узлы прочищены и смазаны, Ковчег подготовлен к погрузке в бомбовый отсек двухмоторного боевого самолета «Хейнкель-111». А пилот как раз прогревал моторы.