Доктор Коул

Гордон Ной

Также на плакате была помещена контактная информация Р. Дж., ее расписание, адреса и номера телефонов больницы, медицинского института и клиники. Внизу было написано:

Награда: Если вы остановите ее, то спасете много жизней!!!

Всю следующую неделю ее не донимали. Это вызывало тревогу. Однажды утром она прочла в газете «Бостон Глоуб», что, по слухам, Эдвард Уилхойт метит на место вице-губернатора. В то воскресенье письмо от кардинала, осуждающего аборт и называющего его смертным грехом,

читали во всех церквях бостонской епархии. Два дня спустя по национальным каналам показывали программу о том, что была проведена еще одна эвтаназия. На этот раз в Мичигане неким доктором, Джеком Кеворкяном. В тот вечер, включив телевизор, Р. Дж. тут же увидела на экране лицо Уилхойта. Он обращался к отцам города, призывая «учинить правосудие над антихристом, ходящим среди нас, который через детоубийство, самоубийство и смертоубийство желает узурпировать власть Святой Троицы».

— Я надеюсь, что мы поведем себя как цивилизованные люди. Я не хочу никаких скандалов и выяснения отношений. Давай разделим все имущество, активы и долги поровну, — предложил Том.

Р. Дж. согласилась. Она была уверена, что он закатил бы скандал, если бы у них были реальные деньги, из-за которых можно закатить скандал. Но большая часть того, что они заработали, ушла на дом и погашение его долгов.

Том смущенно сообщил, что живет с Синди Уолпер, офис-менеджером с его работы. Это была светловолосая пышногрудая девушка, которой вот-вот стукнет тридцать.

— Мы собираемся пожениться, — сказал он с облегчением. Теперь он уже как бы не изменял жене, а встречался со своей невестой.

Несмотря на заявление о том, что все следует решить полюбовно, когда они встретились для раздела имущества, Том привел адвоката по имени Джерри Сальтус.

— Ты собираешься оставить себе дом на Брэттл-стрит? — спросил он.

Р. Дж. недоуменно уставилась на него. Они купили этот дом для него, несмотря на ее протесты. Из-за его одержимости они спустили на него все деньги.

— Разве тебе он не нужен?

— Мы с Синди решили пожить в квартире.

— А мне не нужен твой претенциозный дом. Я его никогда не хотела. — Она почувствовала, что повышает голос и в нем проскакивают металлические нотки, но ей было все равно.

— А что с фермерским домиком?

— Полагаю, его тоже надо продать, — сказала она.

— Если ты организуешь его продажу, я займусь продажей нашего дома. Так пойдет?

— Хорошо.

Он сказал, что особенно хотел бы забрать себе вишневый шкаф, диван, два стула и большой телевизор. Она тоже хотела шкаф, но согласилась вместо него на рояль и персидский ковер Хериз, которому было более ста лет и которым очень дорожила. Прочую мебель они разделили, выбирая по очереди. Потом они быстро и без проволочек подписали бракоразводное соглашение и адвокат испарился, пока они не передумали и не начали спорить.

В воскресенье вечером Р. Дж. отправилась в Гимназиум Алекса вместе с Гвен, которая собиралась уехать в Айдахо через пару недель. Перед аэробикой Р. Дж. рассказывала ей о Томе и разделе имущества. В этот момент в зал вошел Александер Манакос. Его сопровождал рабочий. Они прошли в угол зала, обсуждая сломанный тренажер.

— Он смотрит сюда, — сказала Гвен.

— Кто?

— Манакос. На тебя. Он посмотрел на тебя несколько раз.

— Гвен. Не глупи.

Но хозяин клуба похлопал рабочего по плечу

и направился прямо к ним.

— Я скоро вернусь. Мне надо позвонить на работу, — сказала Гвен и убежала.

На нем была хорошо сшитая, дорогая одежда. Почти как у Тома, но не от «Брукс Бразерз», более свободная. Манакос был чертовски красивым мужчиной.

— Доктор Коул…

— Да.

— Меня зовут Александер Манакос. — Он крепко пожал ей руку. — Вы удовлетворены клубом?

— Да. Мне тут очень нравится.

— Рад слышать. Может, у вас есть какие-то жалобы?

— Нет. Откуда вы знаете мое имя?

— Я спрашивал людей. Захотел поздороваться. Вы кажетесь хорошим человеком.

— Спасибо. — Она не очень умела флиртовать, и ей было досадно, что он решил с ней заговорить. Его волосы напомнили ей молодого Редфорда. Нос у грека был немного искривлен, что придавало лицу злое выражение.

— Не желаете ли отужинать со мной как-нибудь вечером? Или выпить. Что пожелаете. Можно будет познакомиться поближе.

— Мистер Манакос, я не…

— Алекс. Зовите меня просто Алекс. Вы бы чувствовали себя лучше, если бы нас познакомил общий друг?

Она улыбнулась.

— Это не обязательно.

— Послушайте, я знаю, что напугал вас своей настойчивостью. Я знаю, что вы пришли на аэробику. Обдумайте мое предложение и сообщите решение, когда будете уходить.

— Ты же пойдешь с ним на свидание, правда?

— Нет, не пойду.

— Почему? Он кажется таким милым.

— Гвен, он шикарен, но мне совершенно не нравится. Честно. Не знаю почему.

— Ну и что? Он же не предлагает пожениться или провести остаток жизни с ним. Он просто приглашает на свидание.

Гвен от нее не отвязалась. Во время тренировки, перед каждым подходом, она постоянно возвращалась к этой теме.

— Он очень милый. Когда ты в последний раз была на свидании?

Выполняя упражнения, Р. Дж. вспоминала, что она знает о нем. Когда-то он играл за баскетбольную команду Бостонского колледжа. Выходец из семьи иммигрантов. В вестибюле клуба висела его старая фотография — хмурый мальчишка в парке, с коробкой для чистки обуви. К моменту поступления в колледж он снимал маленькую каморку с помостом для чистки обуви в одном здании на Кенмор-сквер, где на него работало несколько человек. По мере того как он становился все более известным спортсменом, его маленькое предприятие по чистке обуви росло и расширялось. Он не был блестящим баскетболистом, однако смог закончить колледж со степенью магистра и достаточной известностью, чтобы ему не смогли отказать ни в одном бостонском банке. Он открыл клуб здоровья с дорогим оборудованием и хорошими инструкторами. В память о прежних временах в клубе была стойка для чистки обуви, рядом появились бар и кафе. Теперь Алекс Манакос владел клубом здоровья, греческим рестораном на побережье, другим — в Кембридже и еще бог весть чем.

Она знала, что он не женат.

— Когда ты в последний раз общалась с мужчиной, который не был бы твоим пациентом или коллегой? Он такой милый. Очень. Соглашайся, — прошипела Гвен.

Приняв душ и переодевшись, Р. Дж. прошла в бар. Когда она сообщила Манакосу, что была бы рада с ним поужинать, он улыбнулся.

— Это хорошо. Вы же врач, верно?

— Да.

— Признаюсь, я никогда не ходил на свидание с женщиной-врачом.

«Во что я вляпалась?» — подумала она.