Доктор Коул
Шрифт:
Р. Дж. рассказала об этом одной из медсестер, Беверли Мартин.
— Бог любит ее, — сказала медсестра. — Обычно она никогда не просыпается настолько, чтобы говорить.
В ту неделю, казалось, мир сошел с ума. Ночью кто-то поджег клинику абортов в Нью-Йорке. То же нездоровое поветрие обнаружилось и в Бостоне. Массовые демонстрации осадили две клиники в Бруклине. Одна из этих клиник принадлежала компании «Планирование семьи», а другая — компании «Претерм». Это вызвало паузу в обслуживании клиентов, вмешательство полиции и массовые аресты. Предполагали, что клиника на Джамайка-плейн должна стать следующей.
Гвен Габлер пила кофе в ординаторской. Она была на удивление молчалива.
— Что случилось?
Гвен поставила чашку на стол и потянулась к сумочке, достала из нее сложенный вдвое листок. Когда Р. Дж. взяла его, то увидела, что это листовка, стилизованная под полицейские объявления о розыске преступников, какие обычно вывешивают на почте. Там было имя Гвен, ее адрес, фотография, расписание работы. Было написано, что она оставила прибыльную практику во Фрамингэме, «чтобы разбогатеть на абортах». Также указывалось ее преступление: убийство младенцев.
— Там только нет приписки «живым или мертвым», — горько произнесла Гвен.
— Они и про Леса сделали подобную листовку? — Лешек Устинович двадцать шесть лет проработал гинекологом в Ньютоне, прежде чем присоединиться к их коллективу. Он и Гвен были единственными врачами, работавшими в клинике полный день.
— Нет, козлом отпущения здесь сделали меня, хотя, я так понимаю, в больнице Диконесс подобной чести удостоился Уолтер Хёрст.
— Что ты собираешься с этим делать?
Гвен разорвала листовку пополам, потом еще раз и выбросила обрывки в корзину для мусора. Она поцеловала кончики пальцев и нежно похлопала Р. Дж. по щеке.
— Они не смогут выжить нас отсюда, если мы этого не позволим.
Р. Дж. допила кофе, одолеваемая грустными мыслями. Она работала в клинике уже два года. Лес Устинович, отличный наставник с огромным жизненным опытом, учил ее правильному прерыванию беременности. Если все делать четко и правильно, то оно было абсолютно безопасным, потому она очень старалась всегда делать все правильно. Однако каждый четверг она была так напряжена, будто ей предстояла сложная операция на головном мозге.
Она вздохнула, выбросила бумажный стаканчик, встала и пошла работать.
На следующее утро в больнице Тесса торжествующе взглянула на нее, протягивая рогалик и кофе.
— Дело близится к развязке. Все серьезно. Говорят, доктор Рингголд отобрал четырех претендентов и ты среди них.
Р. Дж. откусила кусочек рогалика.
— А кто остальные три? — не сдержавшись, спросила она.
— Пока не знаю. Я только знаю, что все они очень серьезные кандидаты. — Тесса покосилась на нее. — Ты знаешь, что женщина никогда не занимала эту должность?
Р. Дж. невесело улыбнулась. Это давление было ей неприятно, тем более что оно исходило от ее собственной секретарши.
— Это же не удивительно, верно?
— Верно, — согласилась Тесса.
В тот день Р. Дж. встретила Сидни перед административным корпусом больницы.
— Привет, — сказал он.
— И тебе привет.
— Ты уже что-нибудь решила по поводу моего вопроса?
Она заколебалась. По правде говоря, она старалась не думать об этом. Но это было несправедливо по отношению к Сидни.
— Нет, еще нет. Но я скоро приму решение.
Он кивнул.
— Ты знаешь, что делает любая больница в этом городе, когда им нужен человек для руководящей должности? Они ищут кандидата, который уже привлек их внимание как кабинетный ученый. Им нужен тот, кто опубликовал достаточное количество работ.
— Как молодой Сидни Рингголд с работами по снижению веса и кровяного давления…
— Да, как когда-то молодой и горячий Сидни Рингголд. Именно исследования принесли мне эту должность, — согласился он. — Это так же логично, как то, что комитеты, ищущие президента для колледжа, в первую очередь обращают внимание на блестящих преподавателей. И вот ты. Ты опубликовала несколько работ и заставила о себе говорить, но ты врач, а не кабинетный ученый. Лично я считаю, что давно пора назначить моим заместителем настоящего врача, работающего с людьми, однако мне нужно, чтобы это одобрил коллектив и медицинское сообщество. Потому, если такой человек, как ты, далекий от исследований, собирается стать моим заместителем, необходимо отразить в твоем резюме столько профессионализма, сколько вообще возможно.
Она улыбнулась ему, уверенная в его дружбе.
— Я все понимаю, Сидни. Я скоро сообщу тебе решение по поводу комитета по публикациям.
— Спасибо, доктор Коул. Удачных выходных, Р. Дж.
— И тебе, доктор Рингголд.
С моря пришла гроза, сопровождаемая приятным теплым ветром. Она обильно полила Бостон и Кембридж дождем, смывая поздний снег. Кругом стояли лужи, а канавы были полны воды.
Пришла суббота. Р. Дж. лежала в постели и размышляла, прислушиваясь к шуму дождя. Ей не нравилось собственное мрачное настроение. Она понимала, что оно может повлиять на ее решение.
Она была не против стать преемницей Макса, но ей не нравилось текущее положение ее дел. Она не хотела огорчать Сидни, ведь он давал ей столько возможностей, сколько не дал бы ни один другой мужчина на его месте.
Она вспомнила выражение лица Тессы, когда та говорила, что ни одна женщина еще не занимала эту должность.
В конце концов она вылезла из постели, надела старый спортивный костюм, ветровку, потрепанные кроссовки и бейсболку, потуже натянув ее на голову. Не успела она пробежать и двадцати метров, как кроссовки промокли. Несмотря на оттепель, в Массачусетсе все еще была зима. Р. Дж. пробрала дрожь, но, пробежав немного, она согрелась. Она собиралась добежать до Мемориал-драйв, а потом обратно, но ей было так хорошо, что она понеслась вдоль замерзшей реки Чарльз, глядя, как дождь барабанит по льду, пока не ощутила усталость. Пока она бежала назад, ее дважды забрызгали грязью проезжающие мимо машины, но это едва ли имело значение. Она и так была вся мокрая, как после купания. Войдя через задние двери, она сбросила мокрую одежду на кафельный пол в кухне, вытерлась посудным полотенцем, чтобы не накапать на ковер по дороге в душевую. Она очень долго стояла под тугой струей горячей воды, пока зеркало в ванной не запотело. Выбравшись из душевой кабины, она тщательно вытерлась.
Одеваясь, она подумала, что, пожалуй, примет предложение Сидни и возглавит комитет по публикациям. Но она не собирается что-то менять в расписании. Четверги останутся четвергами.
Надев белье и майку, она схватила сотовый телефон и набрала его домашний номер.
— Это Р. Дж., — сказала она, когда он снял трубку. — Я не была уверена, что застану тебя дома. — У семьи Рингголдов был пляжный домик на острове Мартас-Винъярд, и Глория Рингголд настаивала на том, чтобы они проводили там выходные как можно чаще.