Доктор Кто. Клетка крови
Шрифт:
Казалось, в Тюрьме не осталось ни души.
– Странно, – сказал я. – Где-то тут должно быть еще около сотни заключенных.
428-й кивнул.
– Нужно их найти. Лафкардио еще здесь?
– Да, но он со мной не разговаривает.
– Ничего, – 428-й улыбнулся. – Со мной поговорит.
Старик куда-то нес ветхие книги.
– Заключенные бросили их, когда бежали, – пробормотал он, не столько обращаясь к нам, сколько разговаривая сам с собой. – За ними нужно присмотреть. Я решил их
«Но ведь Тюрьме конец», – хотел сказать я, но не стал. И вместо этого ответил:
– Хорошо.
Я заметил, что Лафкардио не смотрит на меня. На Доктора он тоже почти не смотрел, да и вообще мало что замечал вокруг.
– Кто еще остался? – спросил его 428-й.
Лафкардио повернулся к нему, с трудом сфокусировал взгляд и радостно улыбнулся.
– Очень, очень рад тебя видеть, – он принялся восторженно трясти руку 428-го.
Наконец разомкнув рукопожатие, 428-й взял у Лафкардио книгу и пролистал ее.
– «Севильский цирюльник»? И впрямь забавно, каким произведениям удается пережить столетия, правда?
Лафкардио серьезно кивнул.
– Было время, меньше тысячелетия назад, когда еще было можно прочитать любую важную книгу и большинство обычных. Цитировать их, обсуждать. Ну а теперь… – он засмеялся. – Это невозможно. Просто никак. Вот что мне нравилось здесь – книги. Просто дар свыше. Но как же их было мало… Казалось, у знания есть границы. У нас было не больше пяти тысяч книг, это примерно полдюжины на каждого. Для человека читающего – совсем немного. Впервые в жизни я обнаружил, что у меня есть что-то общее с людьми из Южных Миров. Скажи мне кто-нибудь об этом пару лет назад, я бы только посмеялся. Но оказывается, из какой колонии ты бы ни был родом, все равно согласишься, что «Ни пенсом больше, ни пенсом меньше» – лучшее произведение Джеффри Арчера, – он улыбнулся нам обоим. – А классика! И не поверишь даже, кто втайне читает по ночам «Тысячу и одну ночь» и мечтает улететь на ковре-самолете.
– А я как-то летал на ковре, – сказал 428-й, похоже, всерьез. – Но в нем были блохи, и он как-то подозрительно провисал.
Лафкардио терпеливо улыбнулся.
– Ну да, конечно, летал. У нас раньше был экземпляр книги «Феникс и волшебный ковер», – он внезапно помрачнел. – Но теперь его нет.
Мы медленно шли по коридорам туда, где раньше находилась библиотека. Тюрьма хоть и опустела, но не была безмолвна – хлопали незримые двери, металлические переходы тикали, будто часы. Становилось жарко. Слишком жарко.
Даже 428-й это заметил.
– Воздух портится. Содержание кислорода понижается. Воздухоблокам уже пора бы начать переработку.
– Это ничего, – пробормотал Лафкардио. – Здесь всегда все чинят. Управитель знает свое дело, – последние слова он адресовал мне, похоже, не понимая, что Управителем еще недавно был я. – Вот и пришли.
В библиотеке был кавардак. Большая часть полок пошла на скамьи для буфета, но некоторые все еще были здесь и простирались в темные углы комнаты. Груды хлама, обугленные обломки вентиляционных труб громоздились у решетки. И хотя
Лафкардио поставил книги на полку. Выглядели они жалко.
– Ну, – сказал он. – Уже что-то, правда? Всем приходится с чего-то начинать, вот с этого я и начну.
Он принялся копаться в обломках, время от времени вытаскивая обрывки книг – порой лишь переплет да обгоревшие страницы – и с надеждой ставил на полку.
Лафкардио продолжал бродить туда-сюда, бормотать себе под нос и вскоре совсем позабыл о нас.
– Мы добудем для тебя еще книг, – предложил я.
428-й кивнул. Это было правильно.
– Хорошо, – Лафкардио потер руки и вновь принялся копаться в обломках. – Вон там что-то блестит… Не все то золото…
Мы оставили его одного.
– Бедняга совсем свихнулся. От него мало толку, – сказал я 428-му.
Он холодно посмотрел на меня.
– Неужели? А разве это не живое доказательство того, что порой, непостижимым образом, несмотря ни на что, жизнь продолжается? Пусть даже для этого приходится закрыть глаза на суровую реальность.
– Ему нужна помощь, – сказал я.
– Отнюдь, – 428-й улыбнулся. – Думаю, он здесь самый счастливый из нас.
В этот миг мы услышали крик Лафкардио.
Даже не задумываясь о возможной опасности, мы бросились в библиотеку.
В углу комнаты лежало истерзанное тело бедного старика.
Тьма окружала нас, необъятная и зловещая. Груды обломков, пустые полки – казалось, все таит в себе угрозу.
– Что-то убило его, – сказал я.
428-й склонился над телом Лафкардио.
– Да, – печально сказал он. – Он читал, – 428-й коснулся открытого томика, который старик сжимал в руках. – «Племянник чародея». Хорошая книга, – он осторожно закрыл ее, положил Лафкардио на грудь и медленно выпрямился. – Нам нужно идти.
– Серьезно?
428-й говорил очень тихо.
– Дверь совсем рядом. Мы должны отсюда уйти.
– Почему?
– Вы шептать совсем не умеете, да? – прошипел 428-й. – Потому что дверь рядом, вон там, и поскольку из комнаты никто не выходил…
– Убийца все еще здесь? – ахнул я.
– Значит, умеете все-таки, – 428-й отрывисто кивнул.
До двери мы добраться не успели. Груда обломков вдруг взметнулась, что-то огромное выскочило из нее и ринулось на нас. Трудно было разглядеть, что это, даже различить очертания, но двигалось оно стремительно и несло смерть.
Существо кинулось на 428-го, или, вернее, 428-й кинулся на него со стулом в руках. Я видел лишь, как он с криком бросается навстречу тени.
Я добежал до двери.
Выскочив наружу, я помедлил, пытаясь решить, как быть дальше. Я мог бы запечатать дверь. Пожалуй, это будет безопаснее всего. 428-й погибнет, но существо – возможно, послужившее причиной несчастий, в которых обвинили меня, – окажется в ловушке. Доказательство. Я ввел код блокировки двери. Не сработало. Они сменили мой пароль.