Доктор N
Шрифт:
Множество властей в Баку: были Советы с Исполкомом, учреждается Временный исполком общественных организаций, фирмы почтенные: Совет съезда нефтепромышленников... Союз подрядчиков по бурению... Общество заводчиков, фабрикантов и владельцев технических мастерских, Общество шахтовладельцев... что еще? все с уставами, перепиской, канцелярией, чиновниками, конференциями и съездами, армянский Дашнакцутюн, тюркский Мусават, представители городского самоуправления, Совет рабочих депутатов, кооперативов, профсоюзов (и профсоюза асфальтировщиков), Продовольственное Совещание, а наряду с исполкомом - реальная власть думы, избранной до революции, всеми делами города ведающей, и аппарат градоначальника полковника Мартынова...
–
По случаю краха самодержавия многотысячный митинг у Соленого озера в Балаханах, толпа, нагнетая тревогу, хлынула из пригорода в Баку, заполнив Николаевскую и Великокняжескую улицы, которые по распоряжению властей, правда, бывших, но градоначальник прежний! запретны для лиц в пачкающей, ну и, коль скоро речь о мазутной братии, дурно пахнущей одежде: ни отогнать их, ни припугнуть, ибо терять им нечего, кроме (фраза, обретающая популярность) собственных царей. Да еще с красными флагами, странные они какие-то, эти флаги - длинные и узкие: разрезали трехцветный имперский флаг, множество их некогда сшили, чтоб торжественно царя встретить, а тут революция - синяя и белая полосы пойдут на простыни (кому - на саван), красные - на флаги, трепещут над головами.
Начало марта, ветры, липкий снег, но не сидится дома, жажда выговориться толкает на сборища, воздух, напоенный удалью, будоражит и пьянит, драться охота, наработались - хватит: вечером 6-го в зале Армянского человеколюбивого общества, остряк какой-то переделал АрЧО в харчо, наперчив начальную букву Икс, собирается на первое легальное заседание Бакинский Совет рабочих депутатов, с помещением туго, поведет собрание знаменитый либерал Сакоян, вхожий в общество как в свой дом, он и нашел емкое слово человеколюбивый; полсотня депутатов, из коих лишь трое заявляют, что большевики, но председателем Совета заочно избран Шаумян, который еще не вернулся, сообщает Сакоян, из астраханской ссылки, застрял в пути: хоть и большевик, но социалист-подпольщик, к тому ж не чурается нашего человеколюбивого общества, с другой кандидатурой, мол, к рабочим не пойдешь.
Здесь в Совете и Нариман от Гуммета, организации мусульманской, но объединяющей беднейшие слои интеллигенции и рабочий люд, и она, эта старая организация, вливается в Совет как неотъемлемая часть интернационального содружества. Да, важная ниточка связи с коренным населением, но не растворять, а сохранять как некое целое, мол, не можем не принять во внимание психологию тюркских, мусульманских масс; впрочем, тюрки в Баку как бы не в счет, и потому собирается конференция всетюркско-мусульманских организаций во дворце Исмаилийе, его построил и отдал в дар мусульманским благотворительным обществам миллионер Муса Нагиев в память о безвременно умершем сыне Исмаиле, мягкий, отзывчивый, сердечный малый, некролог был Наримана: злой рок сломал крылья. В соревновании бакинских дворцов Исмаилийе, пожалуй, занял бы первейшее место: высокие стены, огромные залы, широкие мраморные ступени, колонны, поддерживающие своды, изящно выгнутые коридоры, дух венецианской готики витает над архитектурной симфонией, и не каждое слово достойно быть произнесенным здесь, чтоб каменный силуэт не исказился гримасой, ухмылкой.
Столкнулись-таки вчерашние приятели-сокурсники по Новороссийскому университету: Насиббек Усуббеков и Нариман-бек, тот - из истинных, и органично слилось с именем бек, а этот - через дефис, всего лишь знак уважения.
Длинное и полное выспренности выступление Насиббека, вот отчего ты раздражен!
Изощрялись предки в поисках знамен и всяких иных символов, и в который раз Насиббек произносит цифру:
– Шестнадцать! Шестнадцать тюркских империй в истории человечества! Оживлять мертвого - вот что это значит! Мы, тюрки!.. Ну да: имеем мужество льва, хитрость лисицы - так закрутить обманные интриги, что и самому потом не распутаться, хищность волка, боевой жар петуха, чтоб прокричать лишь, а из крылатых... нет, из крылатых петух только: ни орла, ни ястреба.
Не откажешь оратору в красноречии, Нариман поймал себя на мысли, что захвачен речью, некие подробности, о которых не знал, в поэтических характеристиках Насиббека:
– ...Великая Гуннская империя, еще до нашей эры, когда, собственно, и Руси не было,- на светло-малиновом нарисован желтый дракон, и два кончика его длинного языка вытянулись, устрашая недруга. А тут сплошь чистое желтое знамя Восточной Гуннской империи, воспетое даже древними греками, и третья империя - гуннов европейских, чей символ - золотистая диковинная птица, вроде орла, с короной на голове и вразмах два мощных крыла, на белом фоне.
– Аварская империя: на зелёном скачущий чёрный всадник, слился с чёрным конём, и повёрнута голова у всадника назад, натянул тетиву, вот-вот выпустит стрелу, весь облик - стремительный бросок вперёд, вытянулся в ровную линию в своём движении. Империя Белых и Голубых тюрок, двести лет просуществовала, Хазары, Уйгурское царство - шесть веков! На коричневом фоне - две белые маски, Его и Её, и немало догадок, по сей день неразгаданных: союз двух начал? мужского и женского? Империя Караханидов! Казневиды: на зелёном птица Феникс, глядящая на серебристый полумесяц. Сельджуки! Хорезмшахи! Золотая орда! Империи Тимура и Бабура - жёлтый клин врезается в красное! Ну и венец тюркских империй - Османская: на плошь красном белый полумесяц с восьмиконечной звездой!
Выбор делегатов на съезд мусульман, состоится в Москве - доме, купленном бакинским миллионером Шамси Асадуллаевым для благотворительных нужд московских мусульман. Жену-мусульманку бросил, женился на русской, перебрался в Москву, где и умер в канун войны.
Съезд, дабы объединить мусульман, установив в бывшей Российской империи строй, который бы обеспечил полноправное участие мусульманских народов в управлении государством.
А пока нескончаемый спор о цветах, за которым спор о путях, развешаны красочные афиши, приглашают на диспуты желающих, нарядные программки, речи, овации, вспышки восторгов, топот ног,
ЦВЕТНАЯ ГЛАВА, или ЗЕЛЁНЫЙ, КРАСНЫЙ, ГОЛУБОЙ.
Одни за цвет ислама, как повелевает вера отцов, другие за цвет огненный, кровавый - дань революции, современным веяниям пробуждения народов, за что ратует Нариман (цвет зари? алого восхода?), но вскоре возвысит свой голос, чтобы примирить крайности, и цвет примирения зеленого и красного - голубой, символ принадлежности к тюркскому роду, голубоглазым предкам, - МАМЕД ЭМИН.
наконец-то назвал твое имя!
давно пора.
тянул, оттягивал, сам не знаю, почему.
догадываюсь! тщеславная жажда быть первым.
мне оно не свойственно, это чувство.
увы, вождизм заразил и тебя - быть единственным полюсом в судьбе
нации.
уж не Меккой ли возомнил меня? или сам на эту роль
претендуешь?
рад бы, но жизнь распорядилась иначе, судьба избрала тебя.
ты прав, - доволен?
Из тех немногих имен, которые постоянно сопровождают Наримана, особенно с тех пор, как усомнился, и Дни убыстрили бег. Но и Нариман - в постоянных думах Мамед Эмина: высокий, чуть сутулится, смиряя гордыню и чтоб не привлекать ничье внимание.