Доктор Проктор и конец света (как бы)

Несбё Ю

При виде всей этой красоты Лисе вдруг остро почувствовала: нельзя допустить, чтобы такой прекрасный мир погиб.

Через час совсем стемнело, и доктор Проктор показал на ковер огней, соткавшийся из пустоты впереди:

— Клебу.

Но Лисе уже спала.

Глава 21

Аудиенция и азбука Морзе

— Ваше королевское величество, у вас просят аудиенции.

— Что?

Король оторвался от кроссворда в газете «Таймс Южного Трёнделага». Посмотрел на часы. Одиннадцать вечера. Аудиенция? Он посмотрел на лакея Оке, стоявшего в

дверях. Оке был высоким, и казалось, что он побывал в точилке для карандашей, такое в нем все было острое: и нос, и рот, и подбородок, и зубы. Его особого покроя ливрея имела сзади два острых хвоста, словно предлагая желающим поцеловать ее обладателя пониже спины. Комментарии Оке по поводу всего, что король делал или даже не делал, тоже были острыми. Но лакей говорил по-шведски, поэтому король не всегда был уверен, что понимает его.

Иногда король размышлял, почему он нанял лакеем этого Оке, и тогда приходил к выводу, что Оке оказался одним из тех дешевых шведов, которые соглашались выполнять низкооплачиваемую лакейскую работу у норвежцев. Они прислуживали, улыбались, льстили и приговаривали: «Как прикажете, о великий зажиточный норвег»!

Это казалось немного странным, ведь шведы, без сомнения, были более сноровистыми и прилежными, чем норвежцы. А лакей Оке сам пришел и предложил свои услуги в тот самый день, когда король прибыл сюда, изгнанный из дворца этим негодником вождем.

У короля частенько возникало подозрение, что за глаза лакей смеется над ним. Но король был лишен денежного содержания, сослан за рубеж, и один шведский лакей — это все, что он теперь мог себе позволить. Поэтому он терпел лакея Оке со всеми его шведскими дерзостями.

— Они прилетайт на дельтаплан. Они заявляйт, что перелетайт границу, чтобы говорить с вашим королевским величеством и просить аудиенции. Приглашайт их?

— Гм… — Король посмотрел в газету. Вот дьявол, до чего трудные в Южном Трёнделаге кроссворды. — Десять лет? — спросил король, засунул руку в тренировочные штаны и почесался.

Оке вздохнул (весьма язвительно) и подсказал:

— Декада.

Король сосчитал количество букв и одобрил такое решение. Он ведь, как никак, король.

— Посмотрим, — продолжил он и провел пальцем по следующей строчке. — Пять по горизонтали, пять букв. «Способность рассуждать».

— Они ждут, ваше королевское.

Король заметил, что лакей Оке стал все чаще сокращать его титул. Королю это было совсем не по вкусу, но он боялся, что если потребует прибавки к титулу до полного, то лакей Оке в свою очередь потребует прибавки к жалованью.

— Да-да, пусть войдут, — сказал король и раздраженно махнул рукой.

Оке вышел, потом вернулся, распахнул дверь и придержал ее перед гостями. Вошла очень странная компания. Долговязый тощий тип в очках-консервах, крохотный мальчишка, рыжий и веснушчатый, с какой-то букашкой на голове, потом более или менее нормальная девочка с косичками… А при виде последней гостьи глаза короля широко распахнулись. Статная дама со строгим взглядом и практически бесконечным носом была самой красивой

женщиной из всех, кого его величеству доводилось видеть.

— Ваше королевское величество, — сказал долговязый в очках. — Меня зовут доктор Проктор, и мы прибыли к вам, чтобы попросить выступить с обращением к норвежскому народу и призвать его к разуму.

— Точно! — Лицо короля просветлело, и он заполнил клетки под цифрой пять: Р-А-З-У-М.

— Это означает, что вы согласны? — спросил долговязый доктор, как его там…

— Может, да, может, нет, — ответил король. — У меня, признаться, дел невпроворот. — И он кивнул в сторону журналов с кроссвордами, разбросанных по полу.

— Вы нужны своей стране, король, — сказал маленький рыжий мальчик. — Чтобы весь мир не провалился в пропасть. Вы должны вместе с нами вернуться назад в Норвегию.

— Назад? К этому вождю, который вышвырнул меня оттуда? — Король горько рассмеялся.

— Халлвара Теноресена надо остановить! — заявила девочка. — И зовут его вообще не так, его зовут Йодольф Шталер, он лунный хамелеон.

— Вот как? — удивился Король. — А что такое «лунный хамелеон»?

— Они выглядят как павианы, а еще у них страшный геморрой, — сказал мальчишка.

— Ну, у кого ж его нет, — пробормотал король и пробежал глазами по кроссворду.

Где-то была «обезьяна». Может быть, «павиан» подойдет.

— Теноресен гипнотизирует людей, — сказала девочка. — Он смотрит в камеру, и те, кто глядит ему прямо в глаза, начинают говорить очень странно и делают все, что он скажет.

— Ничего удивительного, — заметил король. — Я учился гипнозу, когда был кронпринцем. Мы ведь тоже применяем гипноз — когда выступаем с новогодней речью по телевизору. Мы гипнотизируем людей, чтобы у нас не было всяких вождей, а был бы король. — Он оторвал взгляд от кроссворда. — Хотите, я вас загипнотизирую? Дорогие соотечественники…

— Спасибо, не надо, — сказала девочка. — Теноресен хочет поджарить Гальваниуса и напасть на Данию в ближайшую среду. А это уже послезавтра. Вы должны ехать с нами, ваше королевское величество.

— Об этом не может быть и речи, — отрезал король. — Мне и здесь очень хорошо. Спутниковая антенна, дешевый бензин, въезд в город бесплатный, никаких иностранцев… если не считать меня и Оке. А южнотрёндские сосиски гораздо лучше…

И тут раздался оглушительный взрыв.

Король подпрыгнул от испуга, а когда приземлился обратно на стул, с ужасом уставился на руку, с грохотом опустившуюся на стол прямо перед ним. Жуткий запредельный гром, от которого сердце на миг останавливается, повторился несколько раз. Взгляд короля проследовал по руке от ладони до плеча и добрался до лица с длинным носом, и строгие глаза за стеклами очков пригвоздили его к месту.

— Послушайте, — сказал столь же жуткий голос, — юноша, вы поможете нам спасти мир. Все ясно?

— К-к-кто т-ты? — с трудом проговорил король.

Ответа не было, был только взгляд, завораживающий, парализующий.

— Это фрекен Стробе, — услышал король голос рыжего мальчика. — То, что вы слышали, это был Стробобах по столу, а взгляд — Стробозырк.

— Стробозырк?

— Да, он проникает прямо сквозь череп, кажется, что мозг закипит и через секунду взорвется.

— Оставьте в покое мой мозг!