Доктор воровских наук
Шрифт:
– Ну и что?
Мы, затаившись, промолчали. А потом все-таки выглянули из-за зубцов.
– Нашли что-нибудь интересненькое?
– спросил незнакомец.
– А я нашел. Спускайтесь - покажу.
Вид у него был вполне безобидный. На шпиона не очень похож. Узенькая бородка с редкой сединой, очки на кончике носа и веселые глаза. Впрочем, как выглядят шпионы, мы все равно не знали, не видели их живьем ни разу. Ни одного.
Мы спустились в монастырский двор и подошли к незнакомцу.
Он с интересом оглядел нас поверх очков и сказал, слегка наклонив голову:
– Афанасий
– Откуда вы знаете?
– насторожился Алешка, подозревая все-таки в нем шпиона.
– От вас самих. Вы так звонко перекликались…
– А чего вы нашли?
– спросил я.
– Много чего!
– Он снял с плеча сумку и раздвинул «молнию». И стал доставать свои находки.
Ничего там особенного не оказалось, на первый взгляд: какие-то камешки, черепки, железячки. Но у нашего нового знакомого блестели глаза и даже подрагивали пальцы, когда он перебирал свои «сокровища».
– Вот это, - он показал нам замысловатый черепок с загогулинкой, - это фрагмент глиняной кружки. Лет четыреста ей, не меньше.
– Я таких фрагментов, - пренебрежительно сказал Алешка, - сто штук вам на свалке наберу. Даже поновее, чем четыреста лет.
Но Афанасий Ильич только снисходительно улыбнулся.
– А вот это, - и он протянул Алешке круглый черный камень, величиной с теннисный мячик, - это настоящее пушечное ядро шестнадцатого века, кованое.
– Булыжник, - поморщился Алексей и, принимая камень, едва не уронил его мне на ногу - такой он оказался тяжелый.
– Чугун, - пояснил Афанасий Ильич.
– Я это ядро из западной стены выковырял. О чем это говорит?
– и он ткнул Алешку пальцем в грудь.
– О чем, о чем?
– проворчал Алешка, возвращая ядро.
– Что стены из ядер строили, что ли? Чтобы покрепче были…
Афанасий Ильич улыбнулся. Улыбка у него хорошая была - снисходительная такая, но не обидная. От такой улыбки дураком себя не чувствуешь.
– Это говорит, ребята, о том, что монастырь в далекие времена подвергался осаде. Враги обстреливали его из пушек, вели подкопы под стены и взрывали их бочками с порохом, шли на приступ… Вы вообще-то знаете, что такое монастырь?
– А как же!
– заносчиво похвалился Алешка.
– Это государство в государстве. Там монахи живут. Богу молятся. Промыслы всякие…
Афанасий Ильич внимательно и даже с некоторым почтением посмотрел на него:
– Откуда такие сведения, коллега?
– Из разных источников, - уклонился Алешка от прямого ответа, чтобы не подвести папу - вдруг эти самые сведения не соответствуют действительности.
– В целом ты прав, - согласился Афанасий Ильич. И достал еще одну реликвию, бережно завернутую в мягкую чистую тряпочку.
– Самая главная находка, - пояснил он и, развернув тряпочку, показал нам большой красивый медный крест, весь позеленевший от древности.
– Не исключено, что этот крест носил на груди сам настоятель монастыря.
И еще он показал нам два здоровенных гвоздя. Очень необычных. У них были мощные квадратные шляпки, и сами гвозди в сечении
Мы уселись на теплый гладкий камень, согнав с него пригревшихся на солнышке ящериц, и Афанасий Ильич, набив и раскурив трубку, стал нам рассказывать про монастыри. Хотя мы об этом его и не просили…
Глава V
«ПРЕДАНЬЯ СТАРИНЫ ГЛУБОКОЙ…»
Афанасий Ильич не был никаким шпионом и никаким археологом. Он был архитектором, знатоком старинных зданий и сооружений и специалистом по их восстановлению и реставрации.
Сюда, на землю древней Смоленщины, он приехал, чтобы составить описание монастыря и подготовить свои научные соображения по его восстановлению. Потому что этот монастырь, заброшенный и полуразрушенный, представлял собой необыкновенную историческую ценность. Он был типичным монастырем - крепостью на смоленской земле и ограждал всю Русь от всяких нашествий с Запада: от литовцев, поляков, шведов и других завоевателей. Недаром город Смоленск, обнесенный высокой стеной, издавна называли «ключом государства Московского». Он стоял на пути всяких интервентов, с самой глубокой древности и до наших дней.
– Ведь не случайно, - говорил, попыхивая трубкой, дядя Афоня, - монастырская архитектура чаще всего была крепостной. Высоченные стены, почти в пятнадцать метров; крепкие, толстые. У основания они достигали пяти метров толщины, представляете?
– Ага, - сказал Алешка.
– У нас в Москве самая большая комната как раз пять метров в длину.
Это он хорошо запомнил, когда еще совсем мальцом мечтал достать где-нибудь небольшого динозаврика. Но папа его быстренько разочаровал. Он сказал, что пять метров - это даже на один динозаврий хвост маловато.
– …А башни строили, - продолжал архитектор, - высотой в тридцать метров. Это десятиэтажный дом!
– Знаем, - сказал Алешка.
– Уже полазили, по зубцам попрыгали. Только они что-то не крепкие, шатаются. От старости, наверное.
– А вот и нет!
– воскликнул Афоня.
– Вы думаете - что?
– Что мы думаем?
– спросил недоуменно Алешка.
– Вы небось думаете, что зубцы на стенах и башнях нужны были при обороне только для того, чтобы за ними стрелки прятались, да?…
Да, подумал я, не белье же между ними сушиться вешали.
– А вот и нет!
– Архитектор увлекся рассказом, как ребенок, даже трубка у него погасла.
– Зубцы эти нужны были на самый крайний, критический случай. Представляете, нападающие преодолели обстрел, перебрались через глубокий ров у самой стены и ринулись на приступ.
– Он вскочил и, размахивая трубкой, стал прямо-таки изображать этот самый приступ.
– Они приставляют к стенам штурмовые лестницы и лезут наверх, как муравьи. Прикрываясь щитами от стрел и камней, а то и от кипятка, которым нещадно поливают их защитники крепости… Врагов все больше и больше. Они облепили все стены и лезут все выше и выше. Иные уже добрались до самого верха, до гребня стены; кричат, визжат, машут саблями…