Доктор. Книга 2
Шрифт:
– Неожиданно, – Кузнецов выглядит озадаченно. – Что стряслось?
– Для меня – ещё более неожиданный поворот, – присоединяюсь к Кузнецову. – Олег Николаевич, не поясните? Мне трудно быть до конца откровенным, пока я не понимаю подоплёки.
– Кузнец – единственный из моих более-менее близких знакомых, который сечёт в розыске, – начинает объяснять Бахтин, повернувшись ко мне. Кузнецов с интересом слушает. – И умеет при этом держать язык за зубами. Который дух Закона уважает больше буквы. Что в данном случае полезно. Ну, и твой случай у
– Было дело, – чему-то рассеянно улыбается Кузнецов. – Так что у вас стряслось?
Бахтин в пятнадцать секунд вываливает Кузнецову ситуацию. Тот ни секунды не раздумывает:
– Обстановку уяснил. Первое. Задачи. Бах, какая самая первая?
Бахтин молча показывает указательным пальцем на меня.
– Девочка на спортплощадке, – говорю. – Оказать помощь.
– Сколько времени прошло?
– Около сорока минут в сумме.
Кузнецов кивает и набирает какой-то номер:
– Коля, ты на тумбочке?
…
– Можешь мне полицейскую сводку по городу и области качнуть прямо сейчас, сюда?
– …
– Спасибо.
Бахтин звучно хлопает себя ладонью по лбу.
– Та-ак… Ну, вот. Звонок на центральный пульт… м-м-м… чуть меньше получаса назад, – сообщает Кузнецов, листая что-то на экране. – Анонимно, хе-хе. Запись голоса есть, но не факт, что установят: на ВЦ у ментов техника давно этого не решает, сталкивался… Полиция была на месте через три минуты и вызвала скорую. Скорая прибыла двенадцать минут назад, пострадавшая увезена в ЦГКБ. Со жмурами сейчас работают.
– Кажется, помощь девушке неактуальна, – смущённо тру шею. – Ну, давайте теперь со мной разбираться. Что и как правильно.
– Снова тот же вопрос: какая стоит задача? – спрашивает Кузнецов, глядя на Бахтина.
– Проверить, правду ли он говорит, – бурчит Бахтин.
– Проверили. Правду, – говорит Кузнецов, не отводя взгляд от Бахтина.
– Шутишь? – подымает бровь Бахтин.
Вместо ответа Кузнецов подносит экран телефона к глазам Бахтина. Я тоже заглядываю через руку. На экране – фотографии крупным планом этих троих, с рисунками, выполненными синими чернилами на глубоких слоях кожи. На руках, груди, спине. Они одеты в майки, потому фрагменты рисунков чётко видны на фотографии.
– Бахтин, фото- и видеоотчёты всех патрулей уже давно качаются на ВЦ, – сообщает Кузнецов. – Уже месяца три как. Это ты просто от уголовного процесса далеко и не пересекался.
Бахтин долго рассматривает экран телефона Кузнецова, потом говорит:
– И правда, блатота какая-то.
– Ну. Теперь ты мне скажи: будут его искать? – Кузнецов тычет пальцем в меня.
Виснет секундная пауза, Бахтин качает головой, как гравитационная игрушка.
– Девочка всё опишет. Их опознает. Ну, в морге опознает… – поправляется Кузнецов. – Если он, – тычок пальцев в меня, – сейчас врёт, и изнасилования не было, ты ж его через три часа снова
– Да вряд ли, чтоб его искать, сломя голову кинулись, – продолжает качать головой Бахтин.
– Вот и я о чём. Теперь ты мне скажи, – поворачивается Кузнецов ко мне. – По какой дороге ты в этот парк шёл?
– Через ботанический сад. А в ботанический сад – по Космонавтов.
– Всё. Не «выводится», – кивает головой теперь Кузнецов. – Камер на маршруте нет. Лицо его нигде на маршруте не светилось. Свидетели были? – снова поворачивается он ко мне.
– Девочка без сознания. Людей в радиусе пятидесяти метров точно не было, а дальше я не чувствую… – отвечаю откровенно.
– А дальше и не надо. Ты попробуй, опиши человека с тридцати метров среди ночи… – продолжает что-то листать в телефоне Кузнецов. – Если разглядишь… Стопроцентный «висяк». Ну, ментам «висяк». Как именно ты их?..
– Одного – виском об трубу.
– Рука где была?
– На противоположном виске. Гематом не было, если вы об этом…
– Какой образованный мальчик, – сверлит меня взглядом Кузнецов. – Дальше?
– Второго – в кадык. Отёк. Асфиксия.
Кузнецов медленно хлопает два раза в ладоши:
– Про третьего даже спрашивать боюсь.
– У третьего какое-то шило из отвёртки сделано было. Третий себе это шило в глаз вогнал. Вы поняли, – смотрю Кузнецову в глаза.
Кузнецов хихикает, потом морщится, потом поворачивается к Бахтину:
– Бахтин, даю девяносто процентов, дальше будет так: сейчас пройдутся по записям камер в радиусе километра. Никого не найдут. Потому что он там не ходил. Потом – опросят, кто что видел. На двух или трёх крупных улицах по соседству. Но тоже не найдут, потому что он через ботанический сад шёл, а там ни камер, ни народа ночью. А потом менты «раскопают» «обоюдку». И закроют всё по факту гибели фигурантов.
– Думаешь? – задумчиво трёт лоб Бахтин.
– Девяносто процентов, – кивает Кузнецов. – Последний вопрос: самый первый человек, с кем ты после этого контактировал, кто? Бахтина сюда кто вытянул?
– Капитан Саматов, – киваю на дверь акушерского отделения. – Я добежал сюда, в микрофон попросил Саматова вызвать Бахтина.
– Бах, это какой Саматов? «Стрелок», что ли?
– Он, – хмуро кивает Бахтин.
– Телефона с собой нет? – поворачивается Кузнецов ко мне.
– Нет. Из дома не брал, – отрицательно качаю головой.
– Ва-ха-ха, ну тогда девяносто процентов превращаются в девяносто девять, – начинает непонятно для меня, но искренне (я это вижу) веселиться Кузнецов. – Саматов – это не утечка. Тем более, от него к ментам.
– Ты что, тоже в курсе? – задаёт не понятный мне вопрос Бахтин.
– Бах, об этом все в курсе! Такое дерби! Бах, я могу ему – кивок в мою сторону – кое-что откровенно сказать? При тебе?
– Валяй, – устало и безразлично кивает Бахтин.