Долететь и остаться
Шрифт:
— До Эмиргергера километров пять осталось, — приободрился прогрессор. — Знаю я это место.
— Для указателя слишком громоздко, — сказал Джо. — Не находите?
— Это не указатель. Это — признак цивилизации.
Лошади темпа не сбавляли, и они неотвратимо приближались к загадке. Александр Алексеевич явно знал, что там такое стоит, а вот ни Сергей, ни Джо догадаться, что это такое не могли.
— Неужели библиотека? — спросил Кузнецов, понимая, что самое цивилизованное из того, на что может
— Это ристалище, — пояснил Александр Алексеевич.
— Ристалище, — эхом повторил Сергей. Слово для него было пустым звуком. — Что тут ристают? Или чем?
— Ристалище, — снисходительно пояснил Никулин, — это место для проведения турнира. Было тут недавно такое, я видел. Интереснейшее явление, между прочим, даже событие в здешней культурной жизни.
Сергей удивленно покачал головой.
— Эта узаконенная поножовщина-то, событие культурной жизни?
Он неуверенно засмеялся, но, увидев, что прогрессор его не поддержал, замолк.
— И это тоже бывает. Куда ж без этого?… — согласился Александр Алексеевич. — Но эти-то меня как раз не интересуют… Поножовщиной, как вы говорите, занимаются самые сильные… А самые умные обмениваются информацией, политическими новостями, заключают союзы, присматривают женихов и невест. В конце концов песни, фасоны платьев… Пока у них нет не то что глобальной, но и внутриимперской информационной сети это лучшее место для внедрения новаций…
— Вам лучше знать, — нейтрально отозвался Сергей.. — Я себе это по литературе больше представляю. Наезжает одна железная башня на другую и давай друг друга бить чем попадя…
В его голосе проскользнули завистливые нотки.
— Это, кстати, тоже вопрос. После таких вот турниров по Империи расходятся новые образцы оружия, новые приемы защиты и нападения.
— А сами участия не принимали? — ухмыльнулся Джо. — Мечом помахать иногда — самое милое дело…
— Не принимал, — в тон ему ответил Никулин. — Но присутствовал. В группе самых умных, конечно.
Он кивнул на развалины.
— Вот на этом турнире я был. Меня там с Ирконом познакомили. А через него я и с Императором встретился.
— Дорого обошлось? — спросил Джо, не забывший реалий Имперской жизни.
— Неважно. Главное, что встреча все же состоялась.
— Главное, что встреча, в конце концов, хорошо окончилась… — сказал Спендайк.
— Фейерверком…
Развалины постепенно откатывались назад. Когда они скрылись за полосой кустов, из них раздались громкие крики.
— Стой! Стой! Куда правишь? Назад! Поворачивай!
От неожиданности Джо натянул поводья, и карета встала.
— Кто там? — спросил Александр Алексеевич. — Знакомые?
Он настороженно привстал, поводя туда-сюда
Самих людей видно не было — только тени да силуэты. Крики смолкли, и из темноты раздался топот. Кто-то догонял их.
— Да какие у нас тут знакомые? — отозвался Сергей. Он догадался опустить забрало шлема-капюшона и теперь единственный изо всех видел тех, кто так громогласно приближался к ним. — Это какие-то микроорганизмы из местных…
— Стой, Вислопузый!
— К нам бегут, — озабоченно сказал Александр Алексеевич, так ничего и не видевшей в темноте. Потом, развернувшись к Спендайку, спросил:
— Обычай тут такой что ли?
— Не было тут никаких обычаев, — неуверенно отозвался Джо, нерешительно перебирая вожжи. — Новые, разве что появились?
Привстав, он опустил поводья, высматривая людей, что приближались к карете. Мало ли что, может, помощь людям нужна?
— Привезли? — Спросили из темноты. — Драки не было?
— Как это не было? — ответил Джо, уже понявший, что происходит какая-то ошибка. — Была драка…
— Но привезли?
Сергей хотел ответить, но тут его перебили.
— Это не они.
Испуга в голосе говорившего не было, только удивление. Откуда-то сзади приблизился факел.
— А карета-то Вислопузова.
— Ящики где? Где воздуходувка?
Ночные незнакомцы действовали нахально и безбоязненно. За их поведением ощущалось даже не сила, а всесилие. Не было у них ни почтения к седокам, ни уважения к чужой собственности. Откинув дверцу, кто-то полез внутрь, Сергей сидевший внутри не постеснялся и со всем прилежанием приложил первого, кто сунулся.
— Старые тут обычаи, — сообщил он. — Из темноты выскакивать, да кошельки у проезжающих требовать. Разбойники?
— Дорожные дворяне, — поправил его чей-то голос. — Ну, убогие, признавайтесь, куда Вислопуза дели?
Внутрь пока больше никто не лез. Общей эмоцией в эту секунду была не злоба и не любопытство, а всего лишь удивление, поэтому в голосе не было угрозы, только недоумение — что тут такое вообще происходит? Сергей, может быть, и ответил бы, но тут Александр Алексеевич соскочил на землю и встал перед каретой с мечом в руке, держа разбойников на виду.
— Назад, свора, назад.
Разбойники назад не пошли, но и подходить ближе не стали — остановились в десятке шагов от кареты. Никулин стоял около двери, загораживая проход, поигрывая оружием. На лице его явно читалось досада, перемешанная в равных пропорциях с удивлением. Все-таки рядом Имперский город, а тут такое…
Что думали разбойники, угадать было не возможно, но на лицах читалось то же недоумение, перемешенное, правда, со злостью.
— А ты кто таков? — спросил кто-то ничего хорошего не предвещавшим тоном.