Долг чести
Шрифт:
— Вы полагаете, что началась война? — заметил Хольцман, чтобы прояснить ситуацию. Такой вопрос показался ему глупым. Репортёр не обратил внимания на то, что все присутствующие пребывают в ауре нереальности.
— Боюсь, дело обстоит именно так, — кивнул Адлер.
— Тогда что мы собираемся предпринять?
— А как вы сами думаете? — спросил президент Дарлинг.
Капитан третьего ранга Датч Клаггетт никогда не думал, что окажется в такой ситуации. Способный офицер, он быстро продвигался по служебной лестнице после окончания военно-морской академии двадцать три года назад, но его карьера рухнула, когда он, будучи старшим помощником на подводной лодке
Однако «Теннесси» по-прежнему принадлежала только ему — Клагггету не приходилось делить подводную лодку даже со вторым капитаном, стоящим во главе сменного экипажа. И с формальной точки зрения она всё ещё оставалась действующим боевым кораблём Военно-морского флота США, он всё ещё был морским офицером, а его сокращённая команда из восьмидесяти пяти человек продолжала ежедневные учения, потому что такова жизнь моряков, даже если их корабль ошвартован у причала. Атомный реактор, который — механики называли своей «электростанцией», включали по крайней мере раз в неделю. Акустики проводили игры по обнаружению и слежению за целями с помощью аудиокассет, а остальные члены команды обслуживали все бортовые системы, включая разборку, ремонт и сборку единственной торпеды Мк-48, оставшейся на подводной лодке. Так и следовало поступать. Члены экипажа, ещё оставшиеся на корабле, должны были сохранять свою профессиональную подготовку на случай, если их переведут на подводную лодку, действительно выходящую в море, и долг капитана заключался в том, чтобы помогать им.
— Радиограмма от командующего подводными силами Тихоокеанского флота, сэр, — доложил писарь, передавая листок бумаги. Клаггетт взял ручку и расписался в получении.
СООБЩИТЕ КРАТЧАЙШИЙ СРОК ГОТОВНОСТИ ВЫЙТИ В МОРЕ
— Какого черта? — спросил капитан Клаггетт, обращаясь к переборке. Затем он понял, что радиограмма должна была по крайней мере пройти через командира группы подводных, лодок, а не прямо из Пирл-Харбора. Он поднял трубку и набрал по памяти телефонный номер командующего подводными силами Тихоокеанского флота.
— Пригласите к телефону адмирала Манкузо, пожалуйста. Говорит командир «Теннесси».
— Датч? В каком техническом состоянии твоя лодка? — без предисловий спросил Барт Манкузо.
— Все в порядке, сэр. Две недели назад мы даже провели учение по ОБР и оно прошло успешно. — Клаггетт имел в виду операционную безопасность реактора, все ещё являющуюся Святым Граалем для атомного флота, даже в том случае, если корабль предназначался в качестве
— Я знаю. Когда будете готовы? — спросил Манкузо. Прямота вопроса звучала, как напоминание о прошлом.
— Мне нужно погрузить продукты и торпеды. Требуется ещё тридцать человек.
— В чём твоя главная слабость?
Клаггетт на мгновение задумался. Его офицеры были молоды, но неплохо подготовлены, и он не боялся за них. К тому же в состав экипажа входили опытные старшины.
— Не вижу слабых мест, сэр. Я непрерывно проводил учения со своими людьми.
— О'кей, Датч. Высылаю приказы подготовить твою лодку к скорейшему выходу в море. Вся ваша группа готовится к выходу. Мне нужно, чтобы ты вышел как можно быстрее. Инструкции высланы. Приготовься к плаванию в течение девяноста дней.
— Слушаюсь, сэр. — Клаггетт услышал щелчок, и линия отключилась. Он тут же поднял трубку и вызвал к себе командиров боевых частей и главных старшин. Они ещё не успели собраться, как снова раздался телефонный звонок — командир группы подводных лодок запрашивал точное число специалистов, в которых нуждается Клаггетт.
— Прекрасный вид открывается из окон вашего дома. Вы согласны продать его?
Ореза отрицательно покачал головой.
— Нет, — ответил он незнакомцу, стоящему у входа.
— Может быть, вы всё-таки подумаете о моём предложении. Вы ведь рыбак, правда?
— Да, сэр. У меня небольшое судно, которое я сдаю в чартер…
— Да, мне это известно. — Мужчина оглянулся вокруг, явно восхищаясь размерами и расположением дома, который по американским понятиям был весьма обычным. Мануэль и Изабел Ореза купили его пять лет назад, едва успев опередить тут же начавшееся стремительное подорожание недвижимого имущества и строительный бум на Сайпане. — Я готов дорого заплатить за него, — произнёс мужчина.
— Но тогда где я буду жить? — спросил Португалец.
— Больше миллиона американских долларов, — настаивал незнакомец.
Как ни странно, услышав названную сумму, Ореза внезапно почувствовал вспышку гнева. В конце концов, он всё ещё каждый месяц платил по закладной — вернее, платила жена, но это не имело значения. Типичный ежемесячный ритуал в жизни каждого среднего американца — он заполнял чек, клал его в конверт с заранее напечатанным адресом и опускал в почтовый ящик первого числа каждого месяца. Эта процедура служила доказательством того, что у них теперь действительно был первый собственный дом, после того как они больше тридцати лет провели на государственной службе и жили как перекати-поле. Этот дом принадлежал им.
— Сэр, это мой дом, понимаете? Я в нём живу. Здесь мне нравится.
Несмотря на свою явную напористость, мужчина вёл себя вежливо. Он вручил Португальцу свою визитную карточку.
— Я знаю. Извините за настойчивость. Мне хотелось бы получить от вас ответ после того, как вы всесторонне обдумаете моё предложение. — Он спустился с крыльца и пошёл к соседнему дому.
— Какого черта? — недоуменно прошептал Ореза, закрывая дверь.
— О чём ты разговаривал с ним? — спросил Пит Барроуз.
— Он хочет заплатить миллион баксов за мой дом.
— Действительно, из окон открывается отличный вид, — заметил Барроуз. — За твой дом и на калифорнийском побережье заплатили бы неплохо — но, конечно, не миллион. Ты не поверишь, как дорога недвижимость в Японии.
— Целый миллион? — И это всего лишь первое предложение, напомнил себе Ореза. Незнакомец поставил свою «тойоту-лэнд-крузер» в тупике и ходил от одного дома к другому, явно намереваясь купить все, что продаётся.
— Да он перепродаст его за гораздо большую сумму или, если у него деловая хватка, просто будет сдавать внаём.