Долг чести
Шрифт:
— София, я и мои братья воспитывались в деревне. Мать умерла, когда я был совсем ребенком. А отец считал, что мальчикам полезен свежий воздух. Чем больше времени они проводят вне дома, тем меньше перебьют и переломают внутри.
— Забавно!
— Мы почти все время проводили на лоне природы. Ловили рыбу в ручьях, носились на лошадях, искали приключений на свою голову, где только могли.
— Вы уже говорили, что у вас есть братья. Сколько их?
— Че… — Он поспешно замолчал. — Трое.
София удивилась:
— Трое? Вы
Посейдон взбрыкнул. Дугал вцепился в поводья мертвой хваткой, словно в минуту смертельной опасности. Младший брат погиб два года назад, но ему было до сих пор тяжело говорить о нем спокойно.
— У меня трое братьев.
София сочувственно кивнула. Дугал колебался. Не собирался он поверять ей свои печали, но как знать… Отчего бы и нет? Возможно, она тоже доверится ему, если он чуть-чуть уступит. Совсем чуть-чуть.
Спокойным, ровным голосом он сказал:
— Был еще брат, Каллум. Младший. Он… погиб. — Слова застряли в горле, и ему стало нечем дышать. Горе снова охватило его. А он-то надеялся, что все отболело. Но нет. Когда-нибудь он сумеет произносить имя Каллума, не испытывая мук, только чтобы услышать, как оно звучит.
Будь оно все проклято. Чувства привели Каллума к смерти. Но Дугал не позволит чувствам взять верх над ним, о нет.
— Впрочем, дела моей семьи вас не касаются.
— Прошу прощения, что затеяла этот разговор. Должно быть, долгая прогулка вас утомила. Поэтому вы стали злым и раздражительным.
Никто за всю сознательную жизнь не называл Дугала злым и раздражительным. Словно порыв раскаленного ветра дунул им в лицо.
— Жаль, что нежелание обсуждать с вами мои семейные, дела вас обидело. Но это не моя вина.
— Не беспокойтесь, милорд. Нам можно и не разговаривать. Домой поедем молча.
— София, я…
— Вам угодно держаться в официальных рамках, поэтому обращайтесь ко мне «мисс Макфарлин».
Она напустила на себя вид холодной учтивости, и Дугал вдруг разозлился не на шутку. На небе немедленно стали собираться тучи.
— Не нужно глупых капризов, — резко объявил он. — Всего лишь потому, что я не желаю говорить…
София пришпорила лошадь, и она сорвалась с места, пустившись сумасшедшим галопом.
Будь она проклята. Да как она смеет?! Черные тучи, клубясь, стремительно надвигались с севера. Небо почернело. Дугал вонзил шпоры в бока Посейдона и помчался вслед.
София слышала, как сзади грохочут копыта Посейдона. Конь и его разъяренный всадник нагоняли. София пригнулась к шее лошади и дала шпоры. Внезапный порыв ветра швырнул на дорогу охапку листьев. Деревья раскачивались из стороны в сторону. Шляпка Софии слетела с головы, вырывая булавки из прически. Ветер унес шляпку высоко в небо, раздувая длинную вуаль, словно парус.
Прическа рассыпалась. София перебросила волосы за спину, и скачка продолжалась. Вот и дом. Сердце билось так, что, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. Дугал нагонял, но она еще успевала добраться
Сверкнула молния, и на соседнем выгоне вспыхнуло дерево. Брызнул огненный дождь из щепок и ветвей. Охваченная ужасом кобылка Софии из последних сил рванула вперед.
Боже правый, значит, истории про древнее проклятие не врут? Несколько минут назад на небе не было ни облачка. Но стоило Дугалу рассвирепеть…
Краем глаза София заметила Посейдона. Он их догнал! Она галопом влетела в ворота. Когда они поравнялись с амбаром, рука в перчатке ухватила поводья ее лошади. Рывок — и обе лошади встали как вкопанные.
Кобылка протестующе вскинула голову, но Дугал держал крепко, и она подчинилась, тяжело дыша. Ее бока то поднимались, то опускались. София уставилась на Дугала:
— Как вы смеете хватать мою лошадь?
— А как вы смеете меня дразнить? — Он спешился, стараясь не давать воли гневу. Над головой грозовые тучи угрожающе карабкались одна на другую и, казалось, умоляли — отпусти нас! Он почти физически ощущал их давление, но упрямство не давало внять мольбам.
К ним подбежал Шелтон:
— Ну вот и вы наконец! Я видел, что собирается гроза, и подумал…
Взглянув на сердитые лица Софии и Дугала, слуга поспешно замолк и попятился, со страхом косясь на грозовое небо. Дугал бросил ему поводья обеих лошадей.
— Тут неподалеку, на поле, загорелось дерево. Пошли туда кого-нибудь, чтобы не вышло пожара.
Шелтон вздохнул:
— Неужели снова… — Он обеспокоенно взглянул на Софию. — Я сам приму меры.
— Спасибо. Лошади сильно устали. Займись ими.
— Да, милорд.
Дугал протянул Софии руку, чтобы помочь спешиться. Она вцепилась в луку седла и, не двигаясь, презрительно посмотрела на Дугала.
— Ну, давайте же! — нетерпеливо вскричал он. — Сейчас хлынет дождь.
Пусть прекратит свои чертовы капризы — и никакого дождя не будет. Но София вцепилась в седло так, что побелели костяшки пальцев.
— Нет.
За домом полыхнула ослепительная молния, и на мгновение весь мир Потонул в мертвенно-белом свете. Лошади испуганно шарахнулись, но слуга держал их крепкой рукой.
— Простите, мисс. — Шелтон сильно нервничал. — Лучше всего вам послушаться его светлость.
— Сама спущусь. — Она встретилась с Дугалом взглядом. — И не боюсь поджариться. Более того, я не намерена поддаваться на ваши глупые страшилки. Дешевый балаган! — Она махнула рукой вверх, на чернеющее небо.
— Черт! — Шелтон в испуге закрыл ладонью глаза.
Дугал был не просто разозлен — он был в ярости. И тучи не замедлили откликнуться. Но потом… Он усмехнулся: древнее проклятие, тяготеющее над родом Маклейнов вот уже которую сотню лет, для Софии не более чем «дешевый балаган»! Теперь он не знал, злиться ему или смеяться. Заглянул в глубь голубых глаз и понял — ему все-таки смешно.