Долг грабежом красен
Шрифт:
– А теперь ложись, сынок, на живот, лицом вниз, – вежливо, почти ласково приказал Шакирыч бандиту.
Через несколько минут тот уже сидел со связанными руками на полу кабинета. Рядом с ним, также со связанными руками, лежал его рыжеволосый напарник.
– Ну вот и все, братки, работу вы свою закончили, теперь вам, пожалуй, пора доложить своему шефу, – произнес Славка, доставая из кармана пиджака бандита мобильник. – Какой у него номер?
Бандит не ответил, гордо отвернувшись в сторону.
– Шакирыч,
– Сейчас осознает, – заверил Славку Шакирыч.
Он поднял с пола черенок метлы и, шагнув к пленнику, добавил:
– Сейчас я ему этот черенок в ж… засуну, сидеть он после этого будет плохо, а говорить хорошо.
Бандит, не дожидаясь обещанной процедуры, быстро продиктовал номер.
Славка набрал номер и, поднеся трубку к уху бандита, скомандовал:
– Теперь ты доложишь, что у тебя все в порядке, пацан у вас, и спросишь, что делать дальше.
Когда приказание Славки было выполнено, Болдин отключил связь и, вернувшись к столу, снова уселся на него.
– Ну а теперь мы подождем, как будут развиваться события.
Шакирыч, поигрывая в руке черенком, обратился к бандиту:
– Ну, сынок, смотри, если с нашим шефом что-нибудь случится, я тебе его вгоню по самые гланды.
– Да ладно тебе, Шакирыч, не пугай его. Видишь, он и так обосрался, еле живой сидит. Позови-ка лучше Антона, вдруг он понадобится по телефону поговорить с кем-нибудь.
Через несколько минут Шакирыч привел сына Полунина Антона. Мальчик, взглянув на связанных бандитов, тут же посмотрел на Шакирыча и спросил:
– Эти дяди ко мне пришли?
– Угу, – пробубнил Шакирыч, – но они плохо себя вели, и нам пришлось их связать.
В ожидании прошло минут тридцать, прежде чем раздался звонок. Звонил Романенков. Славка быстро поднес трубку к голове плененного бандита, тот выслушал своего шефа и, посмотрев на Славку, сказал:
– Отец хочет с мальчиком поговорить.
– Скажи ему, что у нас все под контролем, – сказал Шакирыч Антону, когда тот взял телефон.
Антон, переговорив с отцом, вернул трубку Шакирычу. Едва тот поднес ее к уху, как до него донеслись слова Романенкова:
– Пришлите мне мизинец этого пацана…
– Я тебе лучше пришлю яйца твоих гоблинов, которых ты сюда прислал, – ответил Шакирыч Романенкову.
Не ожидавший этого Романенков пораженно уставился на усмехающегося Полунина.
– Кто это? – удивленно спросил он.
– Тот, кто оторвет тебе гениталии, если ты еще раз вздумаешь тронуть мальчишку, – ответил Шакирыч и отключил связь.
Рука Романенкова, держащая сотовый телефон, медленно опустилась.
– В чем дело? – поинтересовался Бирюков.
– В том, что этот сука нас перехитрил, его люди приехали в детский дом раньше и повязали моих людей.
– Ошибаешься, придурок, – ответил ему Полунин. – Мои люди все время были в этом детском доме и присматривали за моим сыном. Неужели ты думал, что я оставлю своего ребенка на произвол судьбы?
– Зачем же ты пришел сюда, Иваныч, коль у тебя все под контролем? – удивленно спросил Сатаров.
– Поговорить с тобой хотел, Олег, расставить, так сказать, все точки над «i». И, скажу тебе откровенно, не жалею об этом. Я многое прояснил для себя сегодня.
– Врет, падла! Нутром чувствую, что врет! Он не зря сюда приперся и вел тут эти базары, – проговорил Романенков.
Бирюков, о чем-то задумавшись, молча смотрел на Полунина.
– А ведь ты прав, – ответил Романенкову Полунин. – Я ведь не просто так с вами лясы точил.
Он наклонился и указал пальцем на своей правый ботинок.
– Ботинки немного жмут, поскольку они не мои. Да и как обувь – откровенное говно, – произнес Полунин. – Но как техническое достижение очень даже интересны.
Тут только собравшиеся разглядели, что между правой шнуровкой торчит небольшая черная «таблетка».
– Это микрофон, – пояснил Полунин, – а батарейка спрятана в каблуке, так что наш с вами разговор зафиксирован весь, слово в слово. Но поскольку разговор закончен, сейчас сюда явится немало гостей, визиту которых вы вряд ли обрадуетесь.
– Ах ты, гнида! Подставил нас, сука! – заорал Романенков и, выхватив пистолет, направил его на Полунина. – Думаешь, ты всех хитрей? А вот я сейчас тебе пулю в лоб вгоню, и ты останешься в дураках.
– Меня утешит, что вместе с тобой, – ответил Владимир, – тебе за это дадут как минимум двадцать пять. Впрочем, ты и так немало получишь, в отличие от твоих дружков. Я уверен, что все убийства повесят на тебя. Ведь это же ты непосредственно контактировал с Музыкантом. Тебя сдадут и сделают козлом отпущения.
Романенков в бешенстве вытянул руку, целясь в голову Полунина, но в этот момент Сатаров, проявивший неожиданную для пьяного человека прыть, резким ударом ноги в прыжке вышиб пистолет из рук Романенкова.
Однако тот успел нажать на спусковой крючок, грохнул выстрел, пуля вышибла кусок штукатурки под самым потолком. Однако Сатаров не остановился.
Следующим ударом ноги он заехал Романенкову в челюсть, свалив его на пол, после чего принялся методично избивать его ногами, дав таким образом выход отчаянью и накопившейся обиде.