Долг корсара. Форт Генри Моргана
Шрифт:
– Сомкнуть круг! – повторил за мной внезапно появившийся Фельдмаршал, со скоростью орла врезаясь в руку атакующего меня кариба.
Направление удара сместилось, а в следующий момент питомец уже держал в клюве откусанный палец индейца. Тот выпустил из рук копье и попытался прихлопнуть Фельдмаршала второй рукой, но не тут-то было. Попугай вспорхнул к его лицу, сдернул когтями деревянную маску и вместе с ней полетел ввысь.
«Сомкнуть круг! Сомкнуть круг!» – продолжал орать он.
И вскоре это подействовало. Мои бойцы или корсары Аннели – неважно, все мы сейчас были в одних условиях – становились
Но даже так карибы представляли серьезную опасность. На меня вышел противник с плоской дубиной, нашпигованной не то камнями, не то иглами – сложно было разглядеть в движении. Он занес оружие для вертикального нисходящего удара. Я юркнул в сторону, выставляя вверх клинок для защиты, но опоздал. Ятаган выбило из руки. Попытался сходу уколоть противника вторым клинком, но тот двинул мне локтем в нос, после чего вновь замахнулся дубиной – на сей раз не увернуться.
Помощь пришла от внезапно появившегося Янычара, с которым я уже был знакомом во время наших похождений на Саоне. Он налетел на кариба сбоку, устремляя тесак четко в шею, и налету довершил дело ударом колена в ребра – абориген свалился
– Где Аннели? – спросил я, поднимая ятаган.
– Там, – мотнул головой он, подразумевая широкий круг бойцов позади меня.
Просто взять и внимательно оглядеться сейчас было затруднительно. В любую секунду мог прилететь очередной камень или выбежать индеец. Впрочем, особо и выбегать никому не нужно было – присутствующих врагов и так было порядочно. Почти весь огнестрел наших бойцов был уже израсходован, на перезарядку времени не было, а наступающие индейцы едва ли давали передохнуть.
Яначар был рядом, и мы неплохо сработались. Противники уже побаивались бежать на убой, так что у нас была возможность учитывать местоположение друг друга и в случае чего помогать.
– А где подкрепление? Где остальные наши? – выкрикнул я, добивая очередного кариба.
– Шутишь? – печально протянул он, принимая на себя атаку нового противника и отправляя его в вечный сон рубящим ударом. – Респаун где? На кораблях. Корабли где? Далеко!
– Все гораздо хуже, – подала голос Лилит, находившаяся где-то за нашими спинами. – Все лодки здесь, у берега. Людям даже не на чем добраться. Они ждут, пока вахтенные с острова доберутся до них вместе с партией шлюпок.
Черт! Только сейчас до меня дошло, что лодки остались на берегу, а люди респаунятся на кораблях. Не то чтобы это было для меня открытием – просто привык, что обычно возрожденные бойцы сразу отчаливают с кораблей на лодках, но сейчас дела обстояли крайне печально. Не знаю, как много пиратов стояло на ногах дальше по лесу, но с таким расстоянием отреспаунившиеся доберутся до нас очень нескоро.
Количество противников сложно было оценить даже приблизительно. Сейчас живых карибов было видно меньше, чем вначале боя. Тем не менее, это не все. И нападали на нас не те лучники, что открыли огонь ранее – те стреляли с другой стороны. Значит, сюда может сбежаться еще множество индейцев.
Они нападали стихийно. То кучно, то по одному. Но теперь наши потери заметно снизились – в большинстве случаев враги даже не успевали нанести удары, как получали уколы и широкие рубящие удары. К тому же между образованными нами построениями появились пустые зоны, куда не добирались индейцы. Там наши бойцы успевали перезарядить оружие или перебинтоваться. И все же приходилось несладко.
Не выдержим мы при таком натиске, понял я. Никакие построения сейчас не спасут от летящих в нас булыжников, томагавков и костяных ножей. От разъяренных карибов с палицами и дубинами наперевес. От врагов, решивших нападать организованными кучами. Наши потери невосполнимы.
– Менестрелиус! – позвал я нашего боцмана, который также держал позицию где-то неподалеку.
Хоть и не сразу, но он откликнулся.
– Петарды при тебе? Сможешь их поджечь прямо тут?
Речь шла о связке петард с сухой травой. Впервые я видел ее действие в первый день на «Карибах», когда Клещ устроил дымовуху во время абордажа. Позже узнал, что приобрести такую не составляет труда – были бы деньги.
Прежде чем боцман поджег петарды, я распорядился своим людям двигаться в сторону берега и написал об этом же Аннели. Поначалу все шло неплохо: как только связка петард начала испускать едкий дым, мы ринулись бежать.
Наверное, карибы расценили наш поступок как бегство. Наверное, так оно и было. На берегу, по крайней мере, мы можем раньше дождаться подкрепления. Только вот до воды оставалось еще прилично – дистанцию даже примерно не прикинуть. И вся обреченность ситуации дала о себе знать в тот момент, когда наши первые ряды внезапно угодили в ямы с кольями…
Ловушки были слишком широкими, чтобы их перепрыгнуть, а иногда и вовсе были замаскированы сушеными листьями пальм. Поэтому приходилось бежать осторожно, выдерживать дистанцию перед друг другом, оглядываться.
Я бежал рядом с Аннели, время от времени поглядывая по сторонам. Нас не преследовали – то ли испугались петард, то ли нашлись другие причины. Но останавливаться тоже сейчас было глупо, враг мог появиться откуда угодно, а наши люди рассеялись по огромной территории…
Впереди вдруг показались индейцы с длинными трубками. Одни припали на колено, другие стояли. И все целились в нас.
В следующее мгновенье рой дротиков устремился в нашу сторону – так синхронно, будто дрогнуло само пространство. Все произошло слишком быстро.
***
Что чувствует капитан, когда пробуждается лежащим на гамаке? Недоумение. Все-таки если респаун происходит на «Рапире», я возрождаюсь в капитанской каюте на небольшой кровати. Так почему же я в кубрике?
Нет, для кубрика слишком светло. Глаза еще не открылись – не знаю, почему. Да и качка была непривычной, словно корабль прыгает на волнах очень быстро, как игрушечный. И этот запах… Все знали, что наш кок любит экспериментировать с едой (чем, в конце концов, еще заниматься корабельному повару во время долгих плаваний?), но в этот раз явно что-то пережарили. И почему я не могу пошевелить руками? И ногами…