Долг Лорда

Нетт Евгений

Ответом стала затянувшаяся тишина.

А потом Золан поднялся на ноги и, расправив крылья, взлетел, направившись туда, откуда к нему тянулась тончайшая ниточка эмоциональной связи с Гессой, отчего-то не удаляющейся отсюда, а приближающейся.

«Никак, Кэл их нагнал, и Гесса решила оставить остальных на него. А ведь такой спокойной и послушной была… Раньше. Когда-то».

Меньше минуты потребовалось Золану для того, чтобы добраться до башни — и, устроившись на покрытом гарью камне, замереть не столько в ожидании любимой, сколько в процессе освоения полученного от Марека метода восстановления канала. Слишком многие уже расстались со своими жизнями и, если Дарих солгал, навсегда растворились в бесконечности.

Позволять душам и дальше превращаться в ничто? Рисковать однажды проснуться и узнать, что очередной друг или член семьи окончательно погиб?

Нет. Не после того, как Доу, Марек, Амстер, Дигон и даже Кей пожертвовали собой в надежде на победу.

— Кем я буду, если поступлю иначе…?

Глава 25. Эпилог

— Ты победил?!

Бросившаяся мне на шею Гесса не смогла сдержать ни эмоций, ни слёз, и в ответ я тоже решил не слишком-то сдерживаться.

— Да. Но и Доу, и Марек погибли. — Демонесса застыла. — Кроме меня некому восстановить канал, Гесса.

— Ты обещал, что не станешь этого делать…

— Обещал. — И не единожды. — Но что ждёт этот мир в ином случае? Постепенное исчезновение магии, а вместе с ней и всех магических народов? Поголовное вымирание демонов? Я уже не говорю о том, что, скорее всего, Дарих воскреснет именно здесь, если в ближайшее время не восстановить канал.

— Я…

На секунду я прильнул своими губами к её, уже поняв, о чём она хотела попросить.

— Ты присмотришь за Астрой. Да, Гесса. С собой я тебя не возьму, но приложу все усилия для того, чтобы вернуться. — Мне было горько и больно произносить эти слова, но присказка о том, что долгие расставания — долгие слёзы, не позволяла и дальше пытаться хоть как-то оправдать уже принятое решение. Время уходило слишком быстро, а уверенности в том, что канал можно залатать по щелчку пальцев — не было. — Если в ближайшие часы после того, как я уйду, ничего не произойдёт, ты должна будешь забрать детей и отправиться на континент дворфов. Я не уверен в том, что успею справиться до того, как Дарих получит новое тело, а значит он может попытаться отомстить за это поражение. И если я не вернусь, то отыграется он на вас.

Нам не нужно было ничего более говорить — эмоций было более, чем достаточно. Простояв в обнимку друг с другом несколько минут, я, наконец, набрался решимости сделать последний шаг. Шаг назад, формирование непроницаемой стены вокруг — и открытие чёрного зёва портала, по другую сторону которого находилось всеобъемлющее пространство, из которого можно было попасть в любую точку этого мира.

Но самое главное — это то, что именно туда когда-то тянулся ныне повреждённый канал.

Вплоть до момента перемещения я, идя к порталу, смотрел на Гессу, стараясь как следует её запомнить. Был ли я уверен в том, что смогу вернуться? Нет. Все мои знания о канале ограничивались методами восстановления и тем фактом, что туда можно войти, но нельзя выйти. Ни Доу, ни Марек никогда не были здесь лично, и посещали, скорее всего, лишь тот предбанник, в котором я сейчас находился.

Пустота — и сиротливо плывущий в ней мир, над которым то и дело всплывали серебряные искры. Какие-то задерживались над поверхностью и будто бы раздумывали над тем, куда им податься, а какие-то без остановки устремлялись вдаль, где распадались на тысячи тысяч мельчайших частиц. Искажённое пространство спутывало восприятие, не позволяло определить, где и что находится, но в этом была какая-то своя прелесть: совершенно уникальный опыт, которым, я надеюсь, не обзаведётся больше никто.

— Вот, что значит «раствориться в пустоте», да…?

Дарих не врал. Некоторые души действительно существуют какое-то время после смерти

тела, а это значит, что мне лучше поторопиться.

Ориентируясь лишь на свои ощущения и на то, куда меня вёл зов мироздания, я с невероятной скоростью перемещался из одной точки в другую, пытаясь как можно точнее «услышать» местонахождение конечного пункта. А спустя сотню перелётов в этой пустоте я, наконец, отыскал канал.

Его нельзя было увидеть со стороны, ведь ни глубиной, ни шириной он не обладал. Обычная точка, в которую на самом деле могли поместиться десятки таких миров, как тот, что находился где-то неподалёку. Бесконечно маленький — и настолько же большой, канал был буквально свёрнут, и снаружи исправить это было действительно невозможно.

Но самым ироничным было то, что для его восстановления не нужна была ни великая сила, ни, с недавних пор, драконья кровь. Дарих наглядно показал, что ходить через порталы может кто угодно — достаточно было лишь что-то сделать с этим пространством.

Что-то, до чего ни Доу, ни Марек не додумались, и теперь я вынужден жертвовать собой. Сколько раз называл себя не-героем, сколько боролся с желанием помочь всем и сразу — а что толку, если сейчас я здесь?

Вздохнув, я сунул руку за пазуху и снял с шеи талисман — три четверти монетки, в которых были запечатаны эмоции Гессы. Я предполагал, какие именно, но решил удостовериться лично. Кто знает, не лишусь ли я всех вещей в самом канале, а память со мной будет всегда.

Или, по крайней мере, её сложнее всего у меня отнять.

Хрустнул металл, и в моё сознание устремился такой родной и приятный поток любви, ожидания и надежды, что нежелание переступать черту заполнило всё сознание. Жаль только, что я слишком ответственный идиот, чтобы вот так послать всё и всех в тартар и вернуться домой. Таким образом я подведу не только себя, но и семью. К сожалению, вечного во вселенной в принципе не существует.

— Зол! Зол, мать твою! — Знакомый голос. Очень, очень знакомый. Я обернулся — но не увидел никого и ничего, принявшись в панике обшаривать окружающую пустоту восприятием и совершенно позабыв о том, что здесь это работает не так, как в обычном мире. Вдруг мимо кто-то пронёсся, а я даже не рассмотрел, кто именно — приходилось целиком и полностью полагаться на свои глаза, которые без поддержки магии не поспевали за этим изменчивым измерением. — Ты не серчай, друг, но из нас двоих меньше всего потеряю именно я.

Ещё один разворот — и я успеваю заметить запыхавшегося, отчего-то улыбающегося и салютующего мне Кэла, слишком близко подошедшего к каналу. Я успел лишь открыть рот, но не издать звук: попаданца, которого я сначала обманывал ради собственной выгоды, и только спустя несколько лет стал считать другом, засосало в канал.

Ступор.

Только так можно описать то состояние, в котором я, дочерта старый, проживший триста лет идиот впал, когда один из тех немногих, ради кого я решил пожертвовать собой — исчез. Покинул этот мир навсегда, сгинув в канале и, я надеюсь, получив возможность реинкарнировать вместе со всеми душами, что практически сразу медленно, но уверенно начали тянуться в моём направлении. Их скорость увеличивалась вместе с тем как точка приобретала объём: сначала плоская линия, после — треугольник, а теперь почти круг, ведущий в залитый белым светом тоннель.

И если туда летели души, часть которых уже ушла на перерождение, перейдя через границу, то в обратную сторону лилась мана и прана в таких объёмах, что даже самый лютый скептик, увидев такую картину, поверил бы в рассказы про великое прошлое этого мира.

А поток душ тем временем возрастал, и я заметил, как меня тоже начало подталкивать к каналу. Этот момент стал тем самым ледяным душем, который вернул мне способность здраво мыслить.

Но просто так уйти я не смог — вновь повернулся к каналу и глубоко поклонился…