Долг платежом страсти
Шрифт:
Я лежала ещё долгое время. Неподвижно. Рассматривала потолок с изящной гипсовой лепниной. Я чувствовала себя подобной фигуркой из гипса на чьём-то крепком потолке жизни. Я была красива как любая фигурка на потолке, так же светла, как она, и столь же хрупка в чьих-то грубых руках.
Сознавать свою беспомощность было ужасно. Я почти отвлеклась от всего произошедшего утром, но волна воспоминаний своим ледяным пронизывающим касанием вернула меня в реальность. Я вспомнила, что грудь моя в его следах, слюнях. Резко вскочив
Раз за разом намыливала я себя гелем и смывала – мне казалось, что смыть его запах, отпечатки рук просто невозможно. Я намыливала свою грудь теми же движениями, какими он мял её и это было отвратительно. Не знаю сколько времени я провела под душем, пока наконец, не почувствовала, что всё. Я чиста. Тело моё чисто, но не память.
Вытерлась большущим махровым полотенцем и, закутавшись в него, вернулась в комнату.
Нужно было что-то делать. Но что? Легче всего сдаться. Может всё-таки попробовать сбежать, но как – я сама видела, как прочно здесь всё обнесено забором, везде камеры, охрана. Проскочить незамеченной просто нереально.
Позвонить бывшему отцу? Но для этого нужно выбраться хоты бы в коридор и попробовать договориться с обслуживающим персоналом. Очень маловероятно, что они пойдут мне навстречу. Зачем им рисковать своим положением и наверняка хорошей зарплатой, ради непонятно кого – случайной и скорее всего очередной девушки с улицы… что же делать, что делать…
Поесть. Как-то легко в голове прояснилась эта мысль. Для начала нужно поесть.
Холодный кофе и клубника меня мало интересовали. Но вот сэндвичи были хороши.
Я принялась поглощать их, но не потому что была голодна, а просто для того, чтобы окончательно не ослабнуть. Силы мне ещё пригодятся. Даже для того, чтобы вздёрнуться. Но это на совсем крайний случай. Если прям хуже некуда.
Хотя и сама перспектива суицида не сильно меня прельщала, больше всего пугало, что будет больно, когда петля начнёт стягивать шею. Где-то читала, что когда вешаются, можно и обмочиться, да и язык сильно выпирает, но не это самое страшное. Самое страшное – это то, что когда поймёшь, как опрометчиво и глупо ты поступила, то будет уже поздно, самой попросту не выбраться.
Господи, какая же я дура! Вместо того, чтобы думать о решении проблемы, я планирую, как от неё самоустраниться таким постыдным способом. Получается, что столько лет жила, училась, ждала любимого, мечтала о семье, детях и всё зря? Участь моя столь нелепа, что единственный её смысл заключается в смерти?
И всё из-за кого? Из-за старой похотливой свиньи… Ну уж нет, так легко я ему не дамся. Эта тварь ещё получит своё. Пусть только попробует ко мне прикоснуться. Пусть это будет последнее, что я сделаю в жизни, но и ему это аукнется.
Я сидела за столом перебирая одни и те же мысли, как вдруг обратила внимание, что полоса света под дверью заметно затемнилась. Там кто-то стоял. И поскольку тень не шевелилась, то этот некто ещё и прислушивался.
Неужели он вернулся пораньше, не желая дожидаться вечера?!!! Нет, нет, только не это. Пожалуйста, нет! Не столько страх, сколько гнев овладел мною. Ишь ты, какой нетерпеливый, поскорее решил утолить свою похоть. Ну уж нет.
Я вскочила из-за стола, оглянулась и, заметив подходящий вариант, неслышно бросилась в угол комнаты. Там стоял высокий великолепный торшер. С массивным таким стеклянным набалдашником. Идеально.
Я взяла его в руку, как биту – тяжёлый, но адреналин помогал мне – и так же на цыпочках вернулась к двери. Стала сбоку от входа. Затаилась.
Ключ в двери начал осторожно поворачиваться. Сердце моё забилось сильнее. Я крепче вцепилась в торшер. Приготовилась.
Ещё один поворот, замок открыт. Дверь начала потихоньку открываться. Чё он медлит? Что задумал? Решил взять меня исподтишка? Внезапно?!
Страх мощным кольцом стянул моё тело, я буквально задыхалась от нехватки воздуха.
Наконец, он начал входить и я, понимая, что это мой последний шанс, со всей силы ударила торшером в направлении его головы.
Стеклянный набалдашник громким хлопком разлетелся вдребезги.
Он сдавленно ухнул и упал на колени, схватившись за лицо.
И… и… это был не он! Это был не мой крёстный!!! Какой-то парень. Которому я чётко и однозначно сильно попала в лицо. Сквозь пальцы просочилась кровь. Ух!
Плевать! Я бросилась вон из комнаты. Инстинкт самосохранения не оставлял мне никакого шанса на размышления, сострадание, помощь другому: единственный и внятный его приказ был прост – беги! И я побежала. Но едва перемахнув порог правой ногой, я почувствовала, как парень крепко ухватил меня за левую ногу, чуть выше ступни. И поскольку вес тела я уже перенесла, то, конечно упала, больно ударившись об пол.
Побег был скоротечен и безрезультатен.
Меня тут же поволокли обратно в комнату, я пыталась уцепиться хоть за что-нибудь, но тщетно – цепляться в коридоре было попросту не за что. Я ухватилась за косяк двери, но он одной рукой – ух и сильный, видать – уверенно возвращал меня обратно.
– Помогите! – крикнула я, что есть мочи в коридор.
Но тут же, как это было уже утром, мне заткнули рот, окончательно затащили в комнату и прямо передо мной закрыли дверь. На ключ. Я беспомощно опустила лицо в пол.
* * *
– Вставай, – услышала я ровный, но властный голос.
Я подняла голову, кое-как неуклюже встала на колени и развернулась, оставшись сидеть на полу. Невольно крепче поправила полотенце. Странно, что после всех этих телодвижений оно до сих пор на мне.
В кресле, возле моего слегка попорченного завтрака, сидел парень, прикрывая часть лица окровавленной салфеткой. У него было определенно хорошее телосложение, видно было, что он следит за собой и своим телом. Под рубашкой был заметен хороший рельеф, крепкие руки. Брюнет. С большими темными глазами и привлекательными чертами лица. Одет был не броско, но стильно.