Долг платежом страсти
Шрифт:
Обед был безнадежно испорчен. Невозможно есть, когда на тебя волнами накатывают приступы отвращения.
Мерзкая свинья! – думала я. – Никогда, слышишь, никогда я не отдамся тебе, только через мой труп.
С каждым часом неизбежно меркла и надежда на Давида. Не станет он рисковать своим благополучием ради какой-то дурочки. У богатых мышление заточено по-другому. Любовь, сострадание, нежность… всё это для них ничтожно по сравнению с успехом, амбициями и большими деньгами. Сердце для них подспорье, а не враг разума.
Да и какое сердце,
Очередная шлюшка его отца. Наверняка он ни на йоту мне не поверил.
А, между тем, дело близилось к вечеру.
Я судорожно размышляла – что мне делать… Побег невозможен. Всё же убить себя? Я слишком слаба для этого. Убить крёстного? Я ещё слабее… я могу сопротивляться, кусаться, орать… но убить. Едва ли. Впрочем, я могла обезобразить себя, чтобы он утратил ко мне интерес.
Но мне потом жить с этим… Жить всю жизнь уродиной, чтобы каждый раз перед зеркалом вспоминать об этом старом ублюдке? Ну нет, дядя, это слишком дорогая цена.
Я была в полнейшем ступоре, несколько раз порыдала… но облегчения это не принесло.
За окном окончательно исчезло солнце, во дворе включились фонари. Особняк готовился к своему привычному вечеру, чего уже никак нельзя было сказать обо мне. Это вечер меньше всего обещал быть привычным… скорее трагичным, почему-то подумалось мне.
Ключ!
Этот металлический шум замка моей двери, уверена, навсегда останется в моей памяти и будет сниться мне в кошмарах при каждом удобном случае. Каждый раз, когда в жизнь мою будет врываться тревожность, страх или пугающая неопределенность – лейтмотивом этих эмоций будет поворот этого проклятого ключа. Но это будет когда-нибудь потом, а сейчас…
Ключ открывал замок.
Я как раз закончила поздний обед и в руке моей угрожающе обжилась вилка. Слабое, конечно, подспорье, но всё же. Пусть только подойдет на расстояние вытянутой руки.
Я напряглась, смирившись перед неизбежным. Будь, что будет. Как бы то ни было, дёшево я себя не продам. Буду биться до последнего.
В комнате был вечерний полумрак, свет я не включала. В коридоре же, наоборот, было достаточно светло, поэтому когда он вошёл, то в проходе я увидела только силуэт.
– Какая интимная обстановка.
Давид!
Неужели он всё-таки спасёт меня?! Сердце так бешено забилось, что мне снова стало не хватать воздуха.
– Ты за мной? – отчаянно вырвалось у меня.
– Нет, конечно, – ответил он так, как будто я спросила откровенную чушь. Типа – а правда, что Земля плоская?
Но даже его ответ, окончательно убивший мою надежду, не был для меня таким страшным, каким должен быть по сути. Как ему это удаётся… Но, если не спасти, зачем тогда он вернулся?
Давид зашел в комнату, закрыл за собой дверь, на ключ. И, не включая света, подошел к столику, за которым я сидела. Он сел в соседнее кресло так, что я могла чувствовать запах его едва уловимого, но приятно будоражащего парфюма.
– Я не за тобой, – продолжил он, глядя в окно. – А ради тебя. Не знаю почему, но я тебе верю. Я бы ещё усомнился, что в наше время в Москве можно вот так просто проиграть человека в карты, но я охотно верю тому, что это вышло у моего отца. Я слишком хорошо его знаю и довольно давно – всю свою сознательную жизнь. У него нет никаких принципов. Он хозяин по жизни. Нравится что-то – берёт! Несмотря ни на что.
Я жадно ловила каждое слово Давида. Он так спокойно рассуждал, как будто это касалось какого-то героя из фильма, как будто кому-то там угрожала опасность, а не меня собирались изнасиловать сегодня вечером.
– Ну и? Что ты придумала? Что ты решила делать? Расслабиться и получить удовольствие? – нахально спросил он.
Я гневно посмотрела на него, но он даже не повернулся в мою сторону, как будто наперед знал – как я отреагирую.
– Да шучу я, шучу, – теперь уже повернулся ко мне. – И всё же?
– Я не знаю. Буду отбиваться до последнего.
– Напрасно. Он сильнее тебя. Поэтому борьба будет недолгой и, увы, не в твою пользу.
– А что? Что мне делать?
Давид выдержал паузу, чтобы я максимально сконцентрировалась.
– То, что нельзя решить силой, всегда можно одолеть хитростью, – наконец, спокойно произнёс он. – Давай сделаем так. Когда придёт отец – будь к нему внимательна.
– Чтооо? Ты в своём уме? – запротестовала я.
– Да помолчи ты. Дослушай. Будь к нему внимательна и нежна. Сведи разговор к тому, что ты совсем не против раствориться в его объятиях. Но тебе бы очень хотелось, чтобы это было красиво, хоть немного по любви. Всё-таки он у тебя первый. И секс у тебя будет первым. Для тебя, мол, это важно…
– Меня сейчас стошнит.
Давид резко встал.
– Дура!
А он горяч.
– Будь и дальше пряма и верна своим принципам. Живи здесь ещё месяцы, пока он не превратит твоё тело в изношенное подобие уличной шлюхи. А потом выкинет на хер отсюда пинком под зад. Кому ты потом нужна будешь такая? Господи, зачем я сюда пришёл, только напрасно расходую время.
И направился к выходу.
Кровь ударила мне в голову. Я кинулась за ним.
– Давид, подожди! Не уходи. Прости, я действительно дура. Пожалуйста, останься. Я прошу тебя, Давид. Рассказывай дальше, не бросай, – мольбы перешли в рыдания.
Он смягчился. Развернулся ко мне и твёрдо сказал:
– Ладно, но на будущее учти: ещё раз меня перебьёшь – ноги моей здесь больше не будет.
– Прости, прости, прости…
– В общем, твоя задача – усыпить его бдительность. Мол, вам нужно поближе познакомиться. Он тебе тоже очень симпатичен, но ты ещё не готова к близости. Он для тебя всё ещё крестный, а не мужчина, к которому у тебя могло быть влечение. Тебе просто нужно немного времени, чтобы перестроиться. Ты почти готова, но не до конца. Ещё совсем немного и ты будешь ласкова к нему и нежна не потому, что он так хочет, а потому что этого хочешь ты, по-настоящему. Поняла?