Долг по наследству
Шрифт:
— Я не только отобрал у тебя прошлое. Я уже забрал у тебя будущее.
Я тяжело дышала, ненавидя этот довольный взгляд его глаз.
Не разрывая зрительного контакта, он указал на фотографии в моих руках.
— Ты ещё не все посмотрела. Посмотри последнюю. Она специально для тебя.
Я не могла вздохнуть. Не думала, что когда-нибудь смогу дышать, не чувствуя боли. Убирая кучу фоток, я взглянула на последнюю. Внезапно, я уставилась на него. Исчез весь смысл в порядочности и гордости.
— Пожалуйста, ты не можешь. Это... это разобьёт
Слёзы обожгли горло. Глаза горели, когда я опустила взгляд. На этом снимке был пустой номер отеля, в том состоянии, в котором я его оставила — с лентами и перьями, рассыпанными по кровати, прежде чем отправиться на показ. Но там не хватало моих туалетных принадлежностей, ноутбука и ещё кое-каких моих вещей. Включая мой чемодан.
Комната была брошена. Выглядела так, будто я собралась и оставила свою мечту, жизнь и семью, не подумав дважды.
Это разобьёт сердца брату и отцу, потому что именно так нас и бросила моя мать, Эмма Уивер.
Но в отличие от того, как ушла мама, на комоде лежала записка.
— Глянь другой. Я взял на себя смелость и попросил крупный план, чтобы ты смогла прочитать свою прощальную записку, — прошептал Джетро, забирая фото из моих рук, и бросил мне ещё один снимок.
Я подобрала под себя коленки, схватившись за глянцевую копию моей прощальной записки. Почерк был похож на мой, и даже я не смогла бы отличить подделанные закорючки от настоящих.
Пришло время признаться.
Какое-то время я вас обманывала.
Я влюбилась и решила, что моя жизнь лучше с ним. Я покончила с этими границами, которые нельзя пересечь, и недосягаемым давлением, которое оказывала на меня семья.
Я осознаю, что делаю.
Даже не пытайтесь меня искать.
Нила.
Я подняла взгляд. Сердце ударилось о грудную клетку, ушиблось, заболело. Очень сильно заболело. Я не могла сдержать страдания, когда подумала, что Ви прочитает это. Он окажется брошен обеими: матерью и сестрой.
— Они в это не поверят. Они меня знают лучше. Знают, что у меня не было отношений. Ты сказал, Текс все знает о тебе, и почему ты всё это делаешь. Пожалуйста...
Джетро рассмеялся.
— Это не для твоей семьи, мисс Уивер. Это для прессы. Именно мировая арена сделает эту фикцию реальностью. Твой брат узнает правду от твоего отца, я уверен. И если они будут хорошо себя вести, то оба останутся живы и здоровы. Поверь, это не причинит им боли, и если бы я хотел, у меня есть много разных средств, — он взял в ладони мои щёки, убрав с лица длинные пряди волос. — Нет. Это просто страховка для полиции.
— Как так? — выдохнула я.
— Так что никто не поверит твоей семье, когда они сломаются и попытаются тебя найти. Они будут совершенно одинокими. Прямо, как ты. Под контролем Хоуков, которые управляли Уиверами уже шестьсот лет.
Шестьсот
— Но...
Джетро фыркнул, и его раздражение, как привидение, выросло вокруг нас:
— Прекрати реветь. Фотографии демонстрируют правду. Они доказывают, что ты сделала то, что сделала, и никто не будет сердиться на тебя или что-то подозревать.
— Что я сделала?
— Ах, мисс Уивер, не позволяй шоку украсть твой разум. Ты. Уехала. Добровольно, — он махнул рукой на фотографии. — Вот доказательства этого.
— Но это не так, — прошептала я. — Я не уезжала...
Джетро напрягся.
— Не забывай так быстро то, чему я тебя учил. Ты жертва и ты... — его взгляд позволил мне закончить его предложение, отмечая, что я делаю это, чтобы защитить семью. Его пальцы дёрнулись, выглядело это так, будто он хотел ударить.
Я никогда не была способна к противостоянию ни с отцом, когда он часто кричал, ни с Воном, когда мы спорили. Я росла, и мне не нужно было бороться. Я знала, насколько драгоценна была семья. Моя мать ушла, доказав, насколько бессердечным может быть кто-то, если его не держит любовь. Так что я держалась обеими руками, ногами и каждой частичкой себя. Чтобы так просто все это оторвать.
Ты бы выбрала то, чтобы они жили, и ты никогда не видела их, чем то, чтобы они умерли из-за тебя.
Наклонив голову, я пробормотала:
— Жертву приносят добровольно. Поэтому я поехала с тобой добровольно.
Джетро кивнул, погладив меня по бедру, как зверушку, которой, как он думал, я и была. Накрыв фото своей большой рукой, он надавил на них, пока я не опустила руки.
— Хорошая девочка. Продолжай слушаться, и тогда тебе легче будет вынести следующую часть.
Меня душил ещё один порыв слёз, но я их проглотила. Он сказал прекратить плакать. Так я и сделала.
Джетро встал, протянул руку и засунул ужасные фотографии в сумку.
— Пошли. Нам пора, — он не подал мне руку, чтобы помочь подняться.
Простое действие — встать с холодного бетона в морозный воздух, напряг мой уже перевёрнутый мир. Головокружение нарушило моё равновесие, и я покачнулась назад. Я вытянула руки, пытаясь за что-нибудь ухватиться.
Затуманенным взглядом я молила Джетро поймать меня, но он просто стоял. Молча. Раздражённо. Он позволил мне споткнуться и упасть.
Я закричала, падая на землю. Мои ногти врезались в грубое покрытие, в то время, как здание кружилось перед глазами, как кошмарная карусель. Боль прошлась по бедру, но это было ничем в сравнении с сильной тошнотой.
Стресс.
Не Джетро, в конце концов, убьёт меня, а невозможность справиться с вереницей эмоций.
Закрыв глаза, я повторила глупый детский стих Вона. Найди «якорь». Держись крепче. Сделай это, и всё будет хорошо.
— Проклятье, вставай. Перестань разыгрывать из себя жертву, — он схватил меня за руку и поставил на ноги.