Долг по наследству

Винтерс Пэппер

А если нет — ну, тогда род Уиверов прервётся при помощи пистолета. А мы не хотели этого. В конце концов, если бы род Уиверов исчез, то кого бы Хоуки держали в узде? Кто продолжал бы выплачивать долг?

Я посмотрел на женщину, которой суждено было умереть за ошибки предков.

Она поймала мой взгляд.

— Куда ты меня повезёшь? — ее щёки были бледными, даже при том, что ей должно было быть тепло в таком большом количестве слоёв ткани.

— Я сказал тебе. Домой, — слова прошлись по её лицу, как разделочные ножи. Мой дом для неё

был адом. Я должен был лучше понимать её, и я практически услышал звук её разбивающегося сердца, но я родился в семье, где эмоции считались слабостью. Я гордился тем, что был сильным и невозмутимым. Сопереживание разрушало любого человека.

Способность чувствовать их боль. Досадно проживать их эмоциональные травмы.

Эта ненужная способность была выбита из меня ещё ребёнком. Урок за уроком, пока я не погряз в равнодушии.

Холод был безэмоциональным. Холод был силой.

Нила фыркнула и отошла от меня на пару шагов. Ее изгибы были спрятаны под новой одеждой — тёмно-фиолетовым платьем, длиной до лодыжек, и джинсовым пиджаком. Я не позволил себе на самом деле рассмотреть её. Не был заинтересован в её теле. Только в том, что могли преподнести её крики. Она была худой. Слишком худой. Но её тёмные волосы были густыми и молили о том, чтобы я сжал их в кулаке.

Наблюдать за тем, как она одевалась на парковке, меня взбесило. Ее неуверенность возбуждала так же, как и скромность. То, как она натягивала платье поверх юбки, было, как стриптиз в обратном порядке. Ее дрожащие кончики пальцев превратили лёд в моей крови в желание, которого я не чувствовал с тех пор, как украл у своего брата шлюху и причинил ей боль.

Это не заняло бы много времени — связать ее маленькое тельце. Но, несмотря на её хрупкое тело, взгляд говорил о совершенно другом.

Она — тихий омут.

Мне было плевать, насколько тихий. Но это на самом деле соблазняло так, как я не ожидал.

Девушку как Нила... ну, её не так легко сломить.

Её сложности, коварство, глубины и секреты.

Каждый слой молил быть разбитым и разрушенным.

Как только она встанет передо мной, лишённая мечтаний и здравомыслия, значит, она готова.

Готова заплатить последний долг.

Нила провела рукой по щеке, стерев ещё одну слезинку. Эта единственная долбаная слезинка остановила всё, заморозив нежеланное чувство волнения о том, что сулит мне будущее. Ее хлюпанье носом наложили на меня слой обязательств, а не ожиданий.

Я и не собирался ждать, но она не оставила мне выбора. К чёрту все.

Подойдя ближе, я поднял руки, чтобы придушить её и дать ей повод для слёз, но я сдержался. Пока что.

Она посмотрела на меня глазами, полными слёз.

Я заставил себя слегка улыбнуться, позволяя ей поверить, что её слезы затронули меня, проявляя ложную человечность. Я позволил ей поверить, что у меня есть душа, и я не корю её за надежду. Надежду на то, что я могу исправиться.

Она купилась на это. Глупая

девочка. Я предложил ей руку, будто бы для своего рода утешения, и из чистилища повёл ее прямо в ад.

Глава 8

Нила

Кафе в аэропорту пропитано атмосферой прощаний и слёз. Так же, как и моя душа.

Я закатила глаза. Мне не нравится та, новая я, которую сделал из меня Джетро. Которая видит только плохое, и управляема только страх. Я — признанный дизайнер. И богата по праву.

Неизвестное будущее беспокоило моё сердце, но больше всего меня пугала мысль о том, что я потеряю себя.

— Мне нужно выпить. Я принесу и тебе, — пробормотал Джетро.

Я повернулась к нему лицом. Серьёзная ошибка. Я споткнулась, проклиная помещение, внезапно начавшее вращаться. Моё вертиго обычно не создавало таких проблем. Моя норма — приступ в день, а не каждый раз, когда я пыталась двигаться.

Своей холодной рукой Джетро схватил меня за локоть.

— Твоё состояние здоровья реально действует мне на нервы.

Почувствовав, что пол перестал раскачиваться под моими ногами, я вырвала руку из его захвата.

— Тогда оставь меня в покое. Садись на самолёт, и позволь мне спокойно жить своей жизнью.

Он нетерпеливо покачал головой, и его золотистые глаза потемнели:

— У меня есть идея получше.

Я отвела взгляд и стала рассматривать находящиеся в помещении низкие квадратные диванчики, жалкие пластиковые стульчики и грязное ковровое покрытие. Этого не могло происходить. Всё казалось таким нереальным. Я находилась в аэропорту с мужчиной, который угрожал убить моего отца и брата. И собиралась сесть с ним в самолёт. Исчезнуть.

И вероятно, меня никогда не найдут.

Это ненормально. Это абсолютно бессмысленно.

Внезапно, мне и правда, захотелось выпить. Не стоит смешивать алкоголь и вертиго, но чтоб меня, если я хотела существовать, горюя и боясь.

Джетро указал на маленькое кафе у окна, где гигантские фонари превратили чёрное море асфальтированной площадки в ложный дневной свет, отражавшийся на готовых к вылету аэробусах.

Не дав мне возможности сказать хоть что-то, и даже не узнав мои предпочтения, Джетро кратчайшим путём рванул к бару.

Быстро. Сейчас.

В тот момент, когда он повернулся спиной ко мне, я вытащила телефон из кармана пиджака. Он сказал, что я могу его сохранить. Сказал, что я могу общаться, с кем захочу. Он не уточнил, когда именно: сейчас или, когда мы доберёмся до его «дома», но сейчас мне отчаянно требовался телефон.

С надеждой во взгляде, я разблокировала экран. Склонившись над светящимся экраном, я сделала так, как приказал мой похититель и пошла к кафе.

Набирая номер, который знала наизусть, и практический единственный, по которому я вообще звонила, я сделала глубокий вдох.