Долг
Шрифт:
— Я, если честно, не помню, — пытаясь собрать свои воспоминания воедино, пробормотала я. — На площади стало плохо и всё. А когда и как… не знаю.
Трудно. Ни черта не помню. Точнее… да как можно забыть, что в тебя стреляли?! Из чего?! Из арбалета! А когда? Отрезок времени… загорелся дом и площадь. В общем около часа. За это время меня подстрелили. Почему? То есть почему не на смерть? Почему в ногу? Почему не в голову или спину? А больно-то как!
— То есть ты не почувствовала, как тебе в ногу вонзилась стрела? — его вкрадчивый голос заставлял меня сглатывать.
Совру, если скажу, что боюсь его,
— Да я не помню, как на площади-то оказалась, — отмахнулась я и выудила свою руку из его некрепкого захвата. — Долго я спала?
Так, нужно встать. Просто сесть, потом оттолкнуться и сходить за водой. Кстати, где это мы? Какая-то большая светлая комната. Большой шкаф, стол, стул, прикроватные тумбочки, большущее окно с милыми голубыми занавесками. На полу шкура неведомого зверя, у которого тоже судьба не задалась, как я вижу. А так тут было уютно, хоть и слегка пустовато.
— Три дня, — слегка недовольно произнёс он, внимательно разглядывая моё лицо. — Нормально?
К чему это было, я поняла сразу. Одно слово и вопросительная интонация, и я ощущаю заботу и поддержку. Скупо, но он это проявил. Ох, я и забыла, что я не за две коровы куплена. Да и вообще, Лорин казался мне серьёзным, хоть и сонным. Мы спали вместе. Какое счастье. Посетую и повоплю об этом потом, а пока нужно прийти в себя.
— Относительно, — прислушавшись к себе, буркнула я и попыталась перевернуться на спину. — Что с ногой?
Болела она здорово. В основном пульсировала, а это не есть хорошо. Воспаление, либо же это результат свежей раны. Оба варианта не очень обнадёживающие.
— Она на месте.
Хмуро покосилась на соседа по кровати. Лежит, полуулыбка с губ не слетает. Да, самое время для забавы.
— Я чувствую, спасибо, — не удержалась я от колкости, но вяленькой такой, чтобы не наглеть особо. — Что вы сделали?
Лорин потянулся, демонстрируя свою обнажённую грудь и лёг на бок, подперев голову одной рукой. Хорошо, что он под покрывалом, а я на нём. На мне платье и в комнате тепло, но я молю Богов, чтобы этот любитель обнажённых тел был одет. Дитя чёртова леса, ему волю дай, он листком прикрываться будет, если сочтёт нужным.
— Не мы, а я, — тут же заявил этот скромник. — Твоё «прижечь», как оказалось, можно трактовать по-разному, если ты не знала. Неужели трудно было всё нормально объяснить, я вообще-то в лекари не записывался, и ты у меня первая была в этом странном деле.
О, а сколько претензий-то. Сразу стало как-то неуютно и слегка стыдно. А ещё я перевернулась на спину и красочно прочувствовала «работу мастера». От пятки и до бедра — это именно та область, которая болела. Что он сделал?! Почему так больно?! Нет, в меня раньше не стреляли, но я думала, что это не так ощутимо, как сейчас! Дайте мне воды или травы или… чего-нибудь! Срочно и много!
— Лорин, я же сказала, что нужно достать наконечник и прижечь раскалённым предметом, — судорожно вздохнув, прошептала я, силясь совладать с болью. — Что тут могло быть непонятным?!
Голос я повысила неосознанно.
— Ничего ты не сказала! — словно только этого и ожидая, возмутился мужчина. — Ты могла умереть по своей собственной вине! «Не жилец» она! Посмотрите на эту ярую жертву произвола! И ведь упрямая, как баран!
Лорин резко сел, сдёрнул с себя покрывало и быстро встал. Увиденное мне не развидеть. Почему я надеялась на чудо? Ликан спал голым. Пф-ф, какая мелочь! Я когда его пятую точку увидела, то сразу как-то и о боли своей позабыла. Засветил он её конкретно! Пришлось тут же отворачиваться и коротко качать головой, не одобряя. Почему он?! Почему я тут?! Почему не в Раю?! Я ведь мученица каких поискать! Вы только на мою жизнь гляньте! Раненая, с голеньким палачом в одной кроватке нежусь. Ну, просто нравственное падение! Грандиозное! К физической боли прибавилась моральная. От этой травмы мне не оправиться никогда. Теперь когда на него смотреть буду, то перед глазами просто-напросто встанет картинка его голой задницы!
— Сказала, — буркнула я в надежде, что он не услышит.
— Да чёрта с два! — вновь поднял крик Лорин. — Умирает она! Нет, чтобы молить о спасении, а она героиней себя возомнила! Ну, каков же идиот, кто тебя научил такому!
— Умереть с честью — это не идиотизм, — заворчала я, глядя в стену.
Лорин от возмущения зарычал и подошёл к моей половине кровати. У него в руках была рубашка, которая прикрывала… самое страшное место. Даже если он ничего не скажет, то мне будет страшно по-прежнему. Вот это сила…
— Какая честь? — склонившись надо мной, тихо зашипел он. — Подохнуть от царапины?!
В меня даже ветерок подул лёгкий. Близко он… но я же зажмурилась… по-смелому.
— От боевого ранения, — не удержавшись, ляпнула я.
Ликан глубоко вздохнул. Он злится. С чего бы это, да?
— Тебя, как крольчиху, подстрелили — это не почётная смерть, — устало выдал Лорин. — Кстати, подумай, кто это мог сделать.
Да я уже сообразила. Видимо та судорога была не судорогой, а именно стрелой. Да уж, я ведь действительно ничего не почувствовала, видимо так напугана была, что такая «заноза» меня не могла остановить.
— Брюнет тот, — услышав отдаляющиеся шаги, заговорила я. — Которого ты первым убил.
Лорин ушёл к шкафу. Несколько секунд он молчал.
— Надеюсь ты насладилась его смертью, — выдал он, натягивая штаны.
Это я всё видела по мелькающим частям тела. Нет-нет, не интимным, я про ноги.
— Скорее я рада, что меня не придут добить.
Осторожно села. О, чувствую повязку. Нужно посмотреть, иначе я с ума сойду от любопытства. У меня боевая рана! Пусть Лорин говорит всё, что угодно, но я… я как солдат! Даже почувствовала гордость какую-то. Из-за чего? Да вроде ничего не случилось, ну словила я шальную стрелу и что? Но это для всех так, а для меня… я открыла новую страницу в жизни! Сумела побывать в серьёзной… передряге и выбраться живой! Даже в двух! Только тогда там было скорее нечто вроде клеветы и суда, а тут ж всё произошло спонтанно! Я буду гордиться этим вечно…