Долг
Шрифт:
Толпа расходилась перед нами, и путь был открыт, но один умник всё же нашёлся.
— Что случилось? — Гай заинтересованно уставился на моего человека, ещё и рядом пристроился.
Ненавижу одиночек. От них можно ожидать чего угодно, и их цели неясны.
— Не твоё дело, — огрызнулся я, стараясь не смотреть на девушку.
Мне было почти физически больно на неё смотреть. Может быть, это жалость? Обычно она меня бесила и из себя выводила, но в последнее время всё изменилось. Она меня спасла, хоть я этого и не просил. Дура, но… она обо мне заботилась. Не верю, что даже думаю о таком, но, кажется, Богдана делала это без корысти. Она сама в шутку говорила, что с ней никто не свяжется. Я в это верил от части, но она не ликан, и я не могу предугадать
— Я могу помочь! — донёсся до меня его голос.
О, я не сомневаюсь. Богдана ему приглянулась. Пусть выкусит.
— Лорин, пусть попробует помочь, — Морик чуть сместился, привлекая к себе моё внимание. — Он же с людьми часто возился… вдруг знает что-то?
Сначала зачесался язык. Послать этого настырного пацана хотелось очень сильно, но здравый смысл взял вверх. Я не знаю, что делать и как помочь девчонке. Это признание мне далось крайне тяжело, поскольку слабая, трусливая мелочь сумела поставить меня на ноги, а я ей отплатить тем же не могу. Да я как…
— Пусть идёт, — кивнул я, сворачивая на нужную улицу.
Кара уже зашла к себе во двор и придерживала для нас открытую калитку. Благодарность я ощущал, но не столь явную. Это было в порядке вещей. Я помогаю ей, она мне. Без просьб. Просто у нас так заведено. И мы никогда не говорим «спасибо». Почему? Это лишнее. Мы — семья. Так должно быть. Без слов мы делаем то, что нужно и всё.
Зайдя в дом своей тётки, тут же почувствовал незнакомые запахи. Это не мой дом. Такая короткая фраза, но сколько в ней всего было… боль, скорбь и отчаяние. Но никто этого не видел. Они знали, но подтверждения этому не было. Тот же Морик так же старался скрывать свои чувства, чтобы не казаться уязвимым. Мы все так делаем. Кроме Богданы. О, эта мышка просто хранилище для слёз и ненужных эмоций. И она это почти никогда не скрывала. Грусть, значит грусть и никаких лживых улыбок. Если ей весело, то она странно приплясывает и улыбается. И настроение у неё каждый день разное. Очень занимательно наблюдать за этим. Не ликан. Выглядит, как обычная женщина, хоть и с некоторыми поправками, но внутри другая. Длинные густые волосы, большие часто напуганные глаза и длинные ресницы, которыми она так мило хлопает. Ну, похожа на оленёнка и всё. Трусливая, осторожная, но всё равно в лапах хищника. Интересно… И сейчас мой олень испускает дух. Дыхание ровное, даже кажется, что она спит, но, к сожалению, это не так. Как же она слаба…
Девчонку сгрузил в гостиной на диван и тут же перевернул её на живот. Быстро сел на корточки, задрал мокрый подол платья и наконец-то разглядел из-за чего весь сыр бор. Наконечник. Обычный! От стрелы! И из-за этого она сознание потеряла?! Да это же царапина! А если… эта мышь притворяется! Негодование быстро подняло голову, и я пару раз толкнул девушку в бедро. Не просыпается.
— Чего ждёшь? — Морик тут же присел рядом со мной. — Доставай наконечник и… замотаем её.
Покосился на друга. «Мелкая сучка, — подумал я с улыбкой. — Сумела-таки всем понравиться и завести
Я успел только схватиться за деревянный кусок стрелы, как меня остановил испуганный голос: — Не делай этого!
Замереть-то я замер, а вот голову к нему повернул. Какого хрена?!
— Это с какого это перепуга? — зло спросил я у Гая.
Этот щенок обошёл всю мою стаю и встал за Мориком. Склонился и уставился на рану моего человека. «На рану смотри, а не на всё остальное», — заметив его блуждающий взгляд, зарычало что-то внутри.
— Видел один раз похожую ситуацию, — тут же отозвался парень. — Только там был нож. Мужик мужика пырнул и когда достал клинок, то кровь хлынула чуть ли не фонтаном.
Я не сразу понял, к чему он ведёт.
— И что? — изогнул я брови.
— А если наконечник, как нож? Затыкает рану, — начал ликан нервно вещать. — Достанешь, и всё.
Я почти сразу же задумался. Раньше я людям помощь не оказывал, а эта девчонка часто билась и падала, но я как-то даже не думал, чтобы спросить её о её же организме. Знаю, что слабая, а это означает, что Гай мог быть прав. Достану, и всё. Она и так крови много потеряла и восстанавливаться не спешит.
— Нет, надо достать наконечник! — вдруг подала свой звонкий голос Мелинда.
— Рану сейчас закрывает этот самый наконечник! Достанем его, и вся кровь вытечет! — осмелел Гай и слишком уж самоуверенно взглянул на мою бету.
— Да пусть она живёт с таким «подарком»! — огрызнулась она.
— Закройте рты, — тут же рыкнул я на них. — Нужно осмотреть рану, вдруг Гай прав.
Вспомнилось детство. Как-то раз пытался помочь своей лошади, которая упала в овраг и засадила острую щепку в ногу. Нужно было осмотреть рану, чтобы понять её природу. Наконечник, скорее всего, в кости. А может, и нет. Да твою же мать, почему ты не просыпаешься?! Только ты и знаешь, что делать!
Но девчонка спала, и я уверенно начал ощупывать колено и место вокруг наконечника. Отлично, нога у неё мягкая. Эта информация точно спасёт ей жизнь!
— Что за?.. — забормотала вдруг Богдана и сонно открыла глаза.
Я чуть от неожиданности не отпрыгнул, как пугливый пацан от неё! Да неужели! Фух, живая… Аж вспотел.
Я ничего не успел сделать, как этот мелкий паршивец за долю секунды оказался около головы моего человека! Ох, ты и нарываешься…
— Богдана, мне нужна твоя помощь, — заговорил Гай. — Что мне делать?
Злость чуть утихла. Точно. Пусть у неё узнает! Она же точно знает, что делать! Сообразительный…
— Я в Раю? — пробормотала девчонка, и я моментально сжал кулак.
Рай. Это человеческое хранилище душ для «хороших». Они в это верят, и, по идее, там у них всё так, как они хотели. То есть желания сбываются, кругом витает покой и любовь. Типа забвения или какого-то кайфа. И эта мерзавка подумала, что она там, увидев этого пацана?! Неужели он ей нравится? У-у-у, это ты зря. Я этого не забуду. И что в нём привлекательного?.. Стоп. Выскажу ей всё потом, когда её жизнь не будет в опасности. Но Гая она больше не увидит. Это точно.
— Нет, ты ещё жива, — слегка улыбнувшись, заговорил он вновь. — У тебя стрела в ноге. Что делать? Достать и перевязать?
Приятно, кабель малолетний? Проучить тебя, что ли? Улыбается он тут ей.
— Какая… стрела? — непонимающе забормотала она.
Ей действительно плохо. Жалость и ярость на своё бессилие переполняли меня, и я просто смотрел на её белое лицо и понимал, что не готов. Она не уйдёт. Не может меня бросить. У неё нет прав, чтобы уйти. Просто этого не может быть! Волк тоже зашевелился. Она ему нравится. Неплохо так. Всё время тепло на душе становится, когда она рядом. Раньше такого не было. Мне и улыбаться чаще хочется, когда она рядом. Волк — это вторая суть. Её можно подавить, но на время, да и ни к чему хорошему это не приведёт. Я с ним живу в мире, поэтому если ему кто-то или что-то нравится, то я не могу отмахиваться от этого. Да и мне самому человек этот приятен. Нахалка она, конечно, но умная и добрая. Дура ещё, но без этого никуда.