Долг
Шрифт:
— Эй? Ты чего? Сильно ударилась? — его голос был озабочен и тих, а ещё он был близок.
Стыд уступил место боли. Какого хрена?! Уже и ходить не могу ровно. Ладони основательно счесала, а на коленях точно синяки будут. Поздравляю, без травм ходить я точно не буду.
— Я испугалась и споткнулась, — боясь глядеть на него, заговорила я. — Задумалась просто…
Руки с моих плеч он не убрал и казалось, будто он обнимает меня сбоку и так… тепло стало, что я улыбнулась, но тут же затушила эту радость.
— Я тебя напугал, я не хотел. Привык,
Я закивала и начала медленно подниматься. Боль прострелила правую коленку, но я всё-таки поднялась, хоть и сцепив зубы. Ничего, это плата за рассеянность.
Лорин сжал мои плечи, помогая, но как только я выпрямилась и нужда в его поддержке отпала, его руки тут же исчезли. Растерянно и раздосадовано глянула на расцарапанные ладошки. Ну, ещё и кровь пошла, отлично. Потрясла кистями, пытаясь скинуть боль и слегка прийти в чувства.
Так, он здесь. Почему? Что случилось? О… он же что-то спрашивал. Вопрос я запомнила, хоть и последующее событие было намного ярче.
Лорин смотрел на меня, я чувствовала. А я делала вид, что отряхиваю платье и поправляю лиф. Хватит. Он сам… сам пошёл за мной, значит… Неужели? Может быть, он хочет… попробовать ещё раз? Вдруг, на этот раз получится? Если это тот самый шанс, то я буду самой когтистой кошкой из всех, которая вцепится в эту возможность всеми четырьмя конечностями!
— Да, я приходила к тебе, — повернула корпус к мужчине, но смотрела я в сторону.
Он молчал. Просто стоял рядом. Смотреть на него было реально стыдно. Я просто повела себя, как чокнутая дикарка.
— Зачем? — наконец спросил блондин. — У тебя закончились деньги? Если проблема была в этом, то я завтра занесу тебе кошелёк.
Я поморщилась. Всё к быту сводит. Не думает, что я пришла по другому вопросу. Я заслужила.
Давай. Сейчас или никогда! Скажи и уходи. Да и почему-то рядом с ним стеснение прошло. Наверное, падение и встряска поспособствовала тому, что мои мозги встали на место. Остаётся лишь сказать, просто вытолкнуть воздух из лёгких и жить с тем, что получится.
— Я хотела извиниться перед тобой, — сумела я пересилить себя. — За своё чудовищное и непростительно отношение. Ты был прав. Прав во всём. Сама строила из себя добрую и умную, пыталась что-то доказать, а когда дело коснулось… тебя, то я струсила, посчитала тебя не достойным прощения. И я не смела тебя трогать. Ни в первый, ни во второй, ни в третий раз. За это тоже прошу прощения, у меня не было прав на подобное поведение. За слова приношу извинения отдельно. За меня говорило отчаяние и мои страхи. Не буду тебе врать, не всё была гневная ложь, но большая её часть присутствовала. В своё оправдание мне сказать нечего… Прости пожалуйста, если сможешь…
Всё время, что говорила, я смотрела на его сапоги. Ощущала себя нашкодившей маленькой девочкой, которая отчитывалась перед матерью. Она у меня была правильной мамой. Делала всё так, что я осознавала свою ошибку, раскаивалась и приходила с повинной. Ощущения были похожими.
Пару раз вздохнув и выдохнув, я развернулась и медленно пошла дальше. Колени и ладони саднили, зато душа была чистой и свободной. Больше не сковывал страх быть отверженной, не чувствовала себя стервой и просто недостойным человеком. Я виновата, я извинилась. И это было искренне. Он был прав. Во многом.
Дома Виер поспрашивал меня о моём долгом отсутствии. Говорить о том, что я почти час пряталась за кустом, не стала, просто приврала, не более. Мы сели читать книги, изредка переговариваясь. Потом я ушла наверх, где с чистой совестью развалилась на кровати, обняв вторую подушку. Теперь было лучше. И если он пока не может вернуться, то я понимаю, ему тяжело. Тут же драчливая и сумасшедшая я. Вдруг покалечу его? Без шуток, я серьёзно. Опять переклинит, и я в драку брошусь. Но знаете, я, честно признаться, уверена, что такого просто больше быть не может. У меня тогда невинность забрали и я, как разъярённая медведица, бросилась в бой на обидчика, а теперь… у меня нечего отобрать. Просто нет ничего такого же ценного. Рецидив невозможен.
Спала хорошо. Наконец-то с чистой совестью повалялась по кровати, покрутилась, повертелась. Было здорово, и я, кажется, уснула поперёк кровати.
Утро тоже было замечательным, ладони болели, колени в синяках, зато душа окрылённая. Лежу, наслаждаюсь. Наверное, можно уже вставать. Привести себя в порядок и постирать свои вещи, а то накопилось уже. Потянулась и начала медленно садиться…
— Боже!.. — шуганулась я.
Увидела сидящего на полу Лорина. Он привалился к стене и спокойно взирал на меня оттуда. Внутри всё всколыхнулось и стало смешно. Я уронила лицо в подушку и пару раз вздохнула.
— Не хочу тебя пугать, но у меня постоянно именно это и выходит, — услышала я его размеренный голос.
Он здесь! Он в спальне!.. Это ж его… Ой. Да и даже если бы это была моя спальня, чего его пугаться? Сидит и сидит. Вон морковку ест. Что?.. Он и вправду сидел со здоровенной морковью в руках. Надкусанная уже. Впервые вижу его за поглощением… овоща. Нет, мясо с овощами он ел, но те были приготовлены, а тут в сыром виде… Диво дивное.
И что он тут делает? Сонный мозг пока ничего плохого не делал, поэтому я подняла голову с подушки и чуть удивлённо глянула на ликана.
— Извини, что заняла твою кровать, просто Виер спит на моём диване, — тут же поняла я причину его сидения на полу.
Конечно, развалилась тут…
— Я не из-за кровати тут сижу, — вздохнул он, покачивая морковью.
Он сидел, согнув ноги в коленях и на них он положил свои локти, позволив рукам свободно свисать. Наверное, в другое время Лорин поднял бы меня среди ночи или тогда, когда пришёл… Непривычно, хоть и приятно.
— Почему тогда? — я поправила подушку и села.
Потёрла глаза и тут же вспомнила о ручках своих. Как я стирать буду?!