Долг
Шрифт:
Я чувствую.
— Ты не будешь меня таскать? Есть смысл подниматься? — вздохнула я.
Теперь ступни направились ко мне. Это страшно, на самом деле. А вдруг ударит? Наступит? Пнёт?
Его пальцы коснулись моего предплечья. Вторая рука тоже оказалась на моём теле. Хочет поднять меня.
— Не трогай, мне больно, — сразу же проговорила я.
Руки замерли. Я посмотрела на свою правую конечность. Болячки потрескались и выступила кровь. На запястьях наверняка следы останутся. Неужели я такая глупая, что все пытаются донести
Сама кое-как отжалась и поднялась. Сначала на коленки встала, потом сумела выпрямиться. Мешок из рук я не выпускала. Надежда свалить отсюда пока ещё теплилась.
Лорин стоял рядом. В его глаза не смотрела, старалась растереть пострадавшие места. Не ожидала, что Лорин меня обнимет. Крепко так, что я не смогла сразу же оттолкнуться от него. Пришлось терпеть, пришлось снова вдыхать его запах и снова сходить с ума.
— Прости меня… — прошептал он, — Дана, пожалуйста.
Я просто отрицательно замотала головой. Он не за руку извинялся. Нет. За лицо. За моё синее лицо.
— Ты всегда была права. Всегда, — зашептал он с пущей силой, — Я — дурак. Я хотел сделать тебя равной, чтобы ты была на положенном месте — наверху. И я же сделал, я смог, но я… я просто не ожидал, не думал, не предполагал, что кто-то просто допустит мысль о подобном! Сальма долгие годы была верной мне, я привык к этому и её поступок… он же сломал всё. Я… искренне извиняюсь, Дана.
Снова отрицательно закрутила головой. От воспоминаний делалось плохо. Глаза набухли от слёз, в горле застрял ком, колючие лапки боли сдавили сердце. Ненавижу его за это. Он всегда… он знает как, знает и делает!
— Лорин, я уеду отсюда сегодня, — дрожащим голосом пролепетала я, — Не держи меня.
Объятья окрепли. Стало неприятно.
— Не говори так. Никогда мне такого не говори, — тихо, но серьёзно выдал мужчина, — Твоё место рядом со мной. Ты займёшь свою нишу здесь. Ты точно будешь править, ты сможешь управлять ликанами, я делаю для этого всё, никто не посмеет тронуть тебя хоть пальцем.
— Посмотри на меня, — попросила я, — Лорин, посмотри.
Медленно, будто нехотя, Лорин ослабил хватку и отстранился от меня. Большие зелёные глаза неуверенно поднялись на меня. Столько боли. Господи, да он действительно в это верит.
— Ты хочешь, чтобы я была жива? — задала я вопрос.
— Не спрашивай о…
— Ответь.
Лорин сглотнул.
— Да, я хочу, чтобы ты была жива, — взяв себя в руки, заговорил блондин.
— Каждый месяц, Лорин, каждый чёртов месяц мне могут бросать вызов, — начала я цедить слова, — Ты мне об этом не сказал, как не сказал и о другой опасности. Через пару недель мне снова бросят вызов и знаешь, что-то мне подсказывает, что я не переживу этого.
Лорин тут же отрицательно замотал головой, отрицая и не веря в мои слова. Наверное, у него есть какие-то обещания, замыслы и помыслы, но мне уже всё равно.
— Этого не будет. Больше такого не повториться,
— Лорин, — в порыве я схватила его руку и положила её себе на грудь, — Я хочу жить. Слышишь меня?! Моё сердце бьётся! Ты чувствуешь?! Оно ещё бьётся, и я хочу, чтобы оно билось ещё хотя бы пару десятков лет! Ты меня убиваешь. Это место, этот город, ликаны — всё это меня убьёт, Лорин. Смотри мне в глаза, когда я с тобой говорю!
Конечно, он отводил глаза. Я стояла и плакала, пытаясь донести до этого недалёкого ликана свои мысли. Он не понимал, что я спасаю и его. Спасаю от тяжкого выбора.
— Что мне сделать, чтобы ты осталась? — спросил он глухо.
Устало опустила его руку. Он не понял. Ничего не видит и не слышит. Я просто разговариваю со стеной или с глыбой дурной горной породы.
— Ты ничего не можешь сделать, — почесала я уголок рта, стараясь не задеть ранки, — Если я останусь здесь, то за мной снова придут и обратно я уже не вернусь.
— Этого не будет, — снова возразил мне мужчина шёпотом.
Смотрит жалостливо. Просит. Он хочет, чтобы я осталась… это просто идиотизм.
— Я не понимаю тебя, Лорин, — усмехнулась я зло и раздосадовано, — Если тебе нравится смотреть, как я мучаюсь, то убей меня уже сам! Прояви ты ко мне жалость! Зачем ты позоришь меня? Зачем унижаешь и делаешь постоянно больно?! Чем я заслужила подобное? Что я снова натворила?
Лорин морщился, когда я говорила. Будто ему было больно слушать. Но я ничего не могла поделать с этим. Мне так видится, я ему не могу верить. Мне плохо от одного воспоминания о той каморке! И Лорин… он же оставил меня.
— Я… я скажу тебе, но дома, — чуть отречённо выдал он, — Пойдём домой… пожалуйста.
Ну, нет!
Покрепче сжала лямку на плече.
— Я. Уезжаю. Отсюда, — предельно чётко и серьёзно выдала я, — Не смей препятствовать.
Начала шагать в бок. Поворачиваться к нему спиной не было никакого желания.
Лорин пошёл следом. Нет, он издевается!
— Пошли домой, — залепетал он, приближаясь, — Я тебе всё объясню…
Дёрнула дверь на себя, но она оказалась закрыта. Лорин же сам… ох, чёрт. Стою и смотрю на неё. От обиды заплакала. Шлёпнула рукой по твёрдой поверхности. Потом расстроилась ещё сильнее и ткнулась в неё лбом. Стало больно и опять обидно. Не вышло. Твою же мать, Богдана!
— Не надо, — рука начала гладить моё плечо, — Не плачь, Дана… я всё исправлю. Я тебе обещаю… пойдём домой, я всё тебе расскажу.
Медленно, будто пользуясь моим положением, ликан осторожно снял с моего плеча мешок. Подошёл ближе.
— Оленёнок мой, — вставая позади меня, зашептал мужчина мне в шею, — Иди ко мне.
Он начал разворачивать меня к себе. Стою и хнычу. В такие моменты со мной можно делать всё, что угодно. А какой смысл сопротивляться? Я облажалась, придумала себе сказку и уверовала в неё. Подтверждение сама нашла. Ну, дура я.