Долг
Шрифт:
Вытираю слезы.
— Как это вообще возможно?
Она пожимает плечами и тянется к виски. Я вручаю ей бутылку.
— Думала, что ты не хотела знать, поэтому не сказала тебе. Я полагала, что ты тоже ходишь к специалисту.
— Нет. Но я думала об этом.
— Да, из-за ноги. Сама по себе причина достаточно веская. Но дело не только в твоей ноге, Джесс. У тебя позади есть целая жизнь, с которой нужно разобраться. Тебе необходимо перестать притворяться, что с тобой все в порядке. Что ты достаточно сильная и можешь разобраться со всем самостоятельно. Надо взглянуть правде в глаза и исправить все, даже
Она наливает себе стакан, а затем наполняет мой.
— И ты должна позвонить Кейру и подарить ему свое прощение. Мужчина заслуживает этого.
Я протестую.
— Я злюсь не на то, что он думает, он сделал. Я злюсь из-за того, что он обманывал.
— Но разве ты не понимаешь, почему он обманывал? Не из-за злого умысла, Джесс. Он солгал, потому что любит тебя.
Нерешительно смотрю на неё.
— Он тебе это сказал?
— Нет. Как я уже говорила, он сказал, что ты особенная. Но я узнаю особенное по тому, как парень говорит. Он влюблен в тебя. Черт, я знала это в тот день, в больнице, когда тебе снимали гипс. Он не мог отвести от тебя взгляд. Смотрел на тебя так, словно однажды собирается жениться на тебе.
Ой.
Боже, это чертовски ранит.
— Он полюбил меня из чувства вины, — слова выходят вместе со всеми моими страхами.
— Так вот как ты меня любишь? — спрашивает она. — Из чувства вины?
— Нет, — ахаю я. — Конечно же, нет.
— А почему тогда у него должно быть иначе? — Она встает. — Мне лучше пойти к Ли. Если я не посмотрю с ним этот проклятый марафон «Еще по одной», он съест все чипсы.
Она начинает идти к двери и оглядывается на меня через плечо.
— С тобой все будет хорошо, ты ведь знаешь? Просто... впусти его. Снова. Иногда что-то нужно сделать дважды, прежде чем оно окончательно устроится. Но только впусти его.
Кристина закрывает за собой дверь, и я остаюсь с бутылкой виски и горой слов.
Глава 19
Кейр
Мне стоит позвонить ей.
Я говорю это себе по несколько раз на дню.
Надо позвонить ей и дать знать, что я здесь.
Но, как и раньше, не делаю этого.
Потому что слишком боюсь. И, как и все опасения, с которыми я сталкивался раньше, конкретно это берет надо мной верх.
После того, как Джессика ушла, я был сам не свой. Боялся за нее. Я никогда не видел ее такой злой, и знаю, что предал ее. Приехав обратно в отель и обнаружив, что она уже ушла, я забеспокоился (пребывая в отчаянии, я случайно выбрал длинную дорогу до отеля). Я переживал, что она покинула Скай на автобусе и пыталась попасть на самолет. Волновался, когда позвонил Кристине, чтобы узнать, слышала ли она что-то от сестры.
Я все еще беспокоюсь. Не так сильно о благополучии Джессики, потому что знаю, что теперь, когда она вернулась сюда, к семье, с ней все будет хорошо. Я переживаю о том, что ранил ее настолько сильно, что она больше никогда не сможет доверять мне.
А значит, я все ещё не теряю надежды.
Даже если это кажется бесполезным.
Единственное хорошее во всем этом то, что Брик связался мной, и на неделе мы переписывались. Он живет в Абердине, и в ноябре я планировал приехать к ним в гости. Будет неплохо поговорить с кем-то, кто понимает. Кто был со мной там.
— Так ты собираешься позвонить ей или как? — спрашивает Лаклан.
Мы в пабе «Сент-Винсент». Трудно избавиться от старых привычек. Место рядом с моей квартирой и да, я прихожу сюда в надежде увидеть ее. В этот вторник я притащил с собой Лаклана.
На самом деле никогда не думал, что, будучи выздоравливающим алкоголиком, он когда-нибудь появится в таком месте. Но, если честно, это было его предложение. Я взял обычное пиво, он - безалкогольное, и мы сели в углу, спиной к другой части паба.
Он сказал мне, что ему необходимо научиться быть среди людей, которые пьют алкоголь. Он не пьет уже год и, хотя продолжает работать над собой каждый день, он должен посмотреть правде в глаза.
Так или иначе, каждый раз, когда мой кузен разговаривает со мной, мне кажется, что он использует метафоры из моей жизни. Может быть, мы очень похожи.
Мы говорили о татуировках и о том, что он хотел сделать изображение Кайлы на задней поверхности икры. И я начинаю думать о Джессике, насколько я допускаю идею о винтажном изображении русалки на руке.
— Я не сталкер, — говорю ему, объясняя, почему не собираюсь звонить ей. Прочищаю горло. — Ну, больше нет.
Теперь он знает всю правду. Господи, он даже и глазом не моргнул, когда я рассказал ему, что девушка, с которой я виделся, и есть та пострадавшая, которую ранил Льюис. И попросту говоря, я выслеживал ее, чтобы попытаться исправить причиненный ущерб, прежде чем влюбился. Ладно, он немного удивился. У Лаклана есть собственные демоны, но подобное для него в новинку.
— Ты мог бы написать ей, — возражает он. — Это не так по-сталкерски.
Я вздыхаю.
— Я писал. Через несколько дней после того, как вернулся в Эдинбург. Я писал ей. И не получил ответа. Она ведь могла сменить номер, и я ни за что не стану звонить ее сестре. В этой семье все отчаянно защищают друг друга.
— Ну, тогда тебе придется сражаться за нее.
Он говорит это так просто.
— Как? Нарисоваться у ее дома с магнитофоном на плече?
— Свидание с самим собой. — Он улыбается мне. Несколько девушек заходят в бар и начинают распинаться:
— О, мой бог, это Лаклан МакГрегор! — ахают они. Кажется не важно, что мужчина помолвлен и в следующем году женится. Все в Эдинбурге в курсе этого, потому что, предполагается, это будет гребаная свадьба века.
Девушки хихикают и садятся за соседний стол. Я знаю, что к тому моменту, когда он соберется уходить, они уже подойдут к нему и попросят автограф.
Естественно, он делает вид, что ничего не замечает.
— Конечно, Бумбокс - отличный ход, — продолжает он. — Но самое лучшее, что ты можешь сделать, это попытаться стать лучшей версией себя. Ты должен изучить свои болевые точки и поработать с ними. Как следует. Мне пришлось обратиться за помощью. Пришлось перестать пить, начать общаться с психотерапевтом, и привести себя в чувство, решая свои проблемы. Взглянуть в лицо своим демонам, страхам, да и самому себе. Речь шла не о том, чтобы плыть по течению. Кайла заслуживала большего, чем мужчину, который просто выживает. Она заслуживала того, кто знал, как быть лучше, и кто стремился к этому. Вот кем я стал. Кто я до сих пор.