Долгая дорога домой
Шрифт:
Покопавшись в памяти, граф Ежи скормил автомату еще несколько монет и набрал санкт-петербургский номер. Как и любой младший офицер гвардии, он должен был быть готовым к действиям в чрезвычайной ситуации и знал, с кем и как выходить на связь, если ты оказался во враждебном окружении и оторвался от своего полка. Гвардия в государстве была совсем не для того, чтобы на парадах красиво дефилировать.
Гвардия – это гвардия!
Ответили после десятого гудка – так и должно было происходить, это сделано для того, чтобы, если кто-то набрал этот номер случайно, то положил бы трубку.
–
– Личный номер один-два-пять-семь-один-девять-семь-три, проверьте, – сказал граф Ежи, четко проговаривая каждую цифру.
Разговор прервался, в телефонной трубке заиграла знакомая мелодия «Боже, царя храни». Звуки этого величественного и патриотичного гимна для каждого русского и того, кто считал себя русским, были опорой и поддержкой, даже если мир вокруг распадался на куски. Это было напоминанием о том, что держава – существует, и она – защитит. Каждого.
Граф Ежи не задумался даже ни на секунду, делая то, что он делал сейчас. Да, он был поляком, но он не хотел той Польши, которая рождалась в бунте. Тот же пан Юзеф – его что, просто так посадили? По повадкам – сразу понятно, что за зверь и где ему место. Сейчас он на свободе – кому от этого лучше? А то, что выпустили и вооружили уголовников – они что, за Польшу? Бо#льшая часть пойдет грабить, разбойничать, сводить счеты, пользуясь полученным оружием. В Польше воцарится кровавый хаос.
А эти... которые булочника забили ногами – это, что ли, надежа и опора новой Польши? А завтра они еще кого-то ногами забьют? А что будет потом?
Нет... к чертям такую Польшу!
Музыка прервалась, трубка ответила уже не холодным электронным, а явно человеческим голосом.
– Ваше имя и воинское звание?
– Ежи Комаровский, поручик Его Величества лейб-гвардии Польского гусарского полка.
Едва слышно застучали клавиши.
– Принято. Слушаем вас.
– Мне нужен дежурный офицер оперативного управления Генерального штаба. Не помощник, а именно дежурный.
Тем самым граф Ежи подтвердил, что он действительно офицер гвардии и знает, кто в Генеральном штабе имеет право принимать решения.
– Минуту...
Голос снова сменился – теперь это был явно голос старшего офицера, привыкшего командовать.
– Дежурный, полковник Лодейко.
– Господин полковник, я Ежи Комаровский, поручик Его Величества...
– Это мне уже доложили, поручик. Что имеете сообщить? Запись включена.
– Нахожусь в Варшаве, в отпуске. В городе начался вооруженный мятеж, разгромлен дом предварительного заключения, все заключенные выпущены, им роздано оружие. Оружие раздают централизованно, с машин, записывают при этом в Армию Людову, призывают убивать русских и евреев. В городе погромы, перестрелки, население большей частью на улицах, с оружием. Видел сгоревшие полицейские машины, сожженные и разграбленные лавки. Организованного сопротивления не наблюдаю.
Граф Ежи подумал, не забыл ли он чего еще.
– Да... еще... у всех мятежников есть бело-красные повязки, так они опознают друг друга. Это все, что имею сообщить.
– Минутку, ожидайте на линии, поручик.
На сей раз ждать почти не пришлось, к телефону подошел еще один человек.
– Подполковник Кордава, разведка. Откуда вы звоните?
– Из телефонной кабины общего пользования.
– Вы знаете, где находитесь?
– Нет. Не могу сказать точно.
– Хорошо. Теперь вы Стрелец, повторите!
Непостижимо уму. То Стрелок, то...
– Стрелец.
– Верно. Ваша задача – выжить, ни во что не ввязываться, продолжать информировать нас о происходящем. Каждое свое сообщение предваряйте словом Стрелец, тогда мы поймем, от кого оно.
– Так точно.
– Вы пытались связаться со штабом Варшавского округа?
– Никак нет, только с Висленским. Командующий – мой отец.
– Результат?
– Не отвечает ни один телефон.
– Хорошо. В городе есть сопротивление?
– Организованного – не наблюдаю.
– Хорошо. Постарайтесь прогуляться по набережной, узнать, что к чему. Не ввязывайтесь ни во что, не подходите близко к зданию штаба.
– Так точно.
– Следующий сеанс связи – через четыре часа. Теперь повесьте трубку и немедленно уходите оттуда!
Граф Ежи трубку повесил. Но перед тем как уйти, набрал еще два заветных номера – сотовый отца и поместья.
Ни один не ответил.
Первым делом он раздобыл оружие. Это оказалось не таким сложным делом, все произошло как в пословице – если гора не идет к Магомету...
Повесив трубку, он влился в людской поток, уходя от того места, где только что звонил. Осмотрелся по сторонам, пытаясь понять, где он. По названиям улиц понял – Старо Място, до штаба не так уж далеко. Надо идти на набережную.
На перекрестке – бронетранспортер, неизвестно откуда взявшийся, над ним – польский флаг, красно-белый, без герба – явно приготовлен заранее, не намалеван за одну ночь. У бронемашины – небольшая сходка, что-то вроде митинга, большинство из собравшихся, не менее половины, вооружены ружьями и автоматическими винтовками. С бронетранспортера вещает мегафон:
... законный король Польши Борис Первый во время чрезвычайного заседания Сейма во всеуслышание объявил о разрыве унии с Россией и об образовании неподлеглой Речи Посполитой. Объявление об этом сделано несколько часов назад в присутствии владетельных панов польского государства, посланников Австро-Венгрии, Священной Римской империи и Британии. В настоящее время ведутся переговоры о признании независимой Речи Посполитой со стороны Австро-Венгрии, после чего воля польского народа к самоопределению будет признана на международном уровне. Воля польского народа заключается в том, что Речь Посполитая и ее король Борис Первый являются единственными выразителями и законными представителями интересов польского народа. Все политические заключенные освобождаются из темниц, чтобы присоединиться к ликующим полякам. Согласно распоряжению короля Бориса Первого вся собственность, накопленная жидами и русскими оккупантами на крови и вековых страданиях польского народа, национализируется в пользу поляков, а означенным жидам и русским оккупантам дается двадцать четыре часа на то, чтобы навсегда покинуть Речь Посполитую...