Долгая дорога домой
Шрифт:
– Надо... Вот только я далеко не уйду.
Принц поднялся из кресла, майор вознес хвалу всем богам, что ни одна пуля не попала в него. Пацан уже кое-чему научился, можно надеяться, что он сумеет уйти.
Пахло гарью, дымились обломки...
– В таком случае надо оставаться здесь и ждать помощи. Сейчас, сэр. – Принц взялся за аптечку
– Нет времени. Помоги мне встать. Если мы как можно быстрее не зацепимся за господствующую высоту, помощь нам уже не понадобится...
– Сейчас, сэр... Сейчас.
Вместе, спотыкаясь и откашливаясь от едкого дыма, они пошли вверх по склону, едва не падая на ненадежной каменной осыпи. У обоих имелось оружие, пилотская кабина была всмятку, так что поживиться там ничем не удалось, хотя у пилотов должны быть спасательные комплекты. Майор опирался на винтовку, как на костыль. Они зашли туда, где оставалась хвостовая часть самолета... О’Донелл лежал там, на полу – мертвый. Там же был его пулемет и винтовка Уорхолла. Ни Уорхолла, ни МакДональда в салоне не было.
Майор постоял несколько секунд, отдавая дань памяти погибшим и держась рукой за искореженный металл. Потом подобрал пулемет и рюкзак с лентами, снайперскую винтовку, к которой патронов почти не было, только то, что в магазине, и передал все это принцу, пулемет взял себе.
– Сэр, мы это не утащим.
– Утащим, утащим... Недолго тащить осталось...
Они уже взошли на вершину, когда по камням щелкнула пуля – муджахеддины, сбившие самолет, догоняли их. Игра началась.
– Окапываемся? – Принц бросил рюкзак на камни.
МакКлюр осмотрелся, приметил валуны, за которыми можно укрыться, затем посмотрел на небо. Отличное место, чтобы умереть, ничем не хуже других. В конце концов, в штабе он не смог бы работать, а жизнь вне армии себе не представлял.
Принц расчехлил саперную лопатку.
– Не нужно, Ваше Высочество, – сказал МакКлюр.
Николас недоуменно посмотрел на сасовца.
– Выслушайте меня внимательно и считайте это приказом. Вы должны оторваться от преследования и уйти, а я их здесь задержу. Потом, как стемнеет – уйду сам. Если мы пойдем вдвоем – мы не сможет оторваться, душманы прижмут нас где-то в ущелье и добьют. Или похитят вас, что еще хуже. Поэтому приказываю – сейчас вы берете свое личное оружие и выступаете ускоренным маршем строго на юго-восток. Выйдете либо к Кабулу, либо к дороге, ведущей к нему. На дорогу сразу не выходите, затаитесь рядом и опасайтесь мин на обочинах. Как появится британский патруль – отсигналите зеркальцем или фонариком – и то, и другое у вас есть – «я свой». Добравшись до командования, сообщите о том, что произошло. Исполняйте.
Принц упрямо поджал подбородок.
– Сэр, традиции британской армии ...
– Не тебе меня учить традициям британской армии, капрал Рид. Скорее это я тебя мог бы им поучить, да времени нет. Напомню, что в традиции британской армии входит безусловное исполнение приказов, отданных старшим по званию.
– Сэр...
– Храни вас Господь, Ваше Высочество. Идите. Мне еще нужно подготовиться к обороне.
Когда принц, все время оглядываясь, начал спускаться с перевала, майор МакКлюр занял позицию, установил снайперскую винтовку, посмотрел на осторожно идущих вдалеке муджахеддинов. Боятся... и правильно делают. У него автомат с подствольником, пулемет с целым рюкзаком лент и даже снайперская винтовка с полным магазином патронов. А у этих – не видно минометов, единственно, чего стоит бояться. Потом подтянут, конечно, с соседних кишлаков все бородатые сбегутся. Может быть, если удастся продержаться до темноты – и впрямь получится выскользнуть, за редким исключением афганцы не умеют воевать в темноте, обкуриваются и спят, Аллах велел ночью спать, как же...
С этими мыслями майор начал устанавливать пулемет.
Когда к месту боя прибудет британская спасательная группа, а из-за бардака, вызванного ударом русских, это случится лишь под вечер – тело майора они не обнаружат, обнаружат только тела убитых муджахеддинов, которых их сородичи не успели унести. Тело майора МакКлюра подбросят через несколько дней на дорогу, ведущую к авиабазе Баграм. На теле будет записка, извещающая о том, что пуштуны уважают храбрых воинов и поэтому возвращают тело храброго британского офицера британским властям для погребения, не требуя выкуп. Алим, показавший в бою свою удаль и меткость – именно ему удалось, в конце концов, застрелить отважного британского офицера, – женится на Амине и через девять месяцев Аллах пошлет им первенца – мальчика. Будущего воина Аллаха, солдата для непрекращающейся десятилетиями войны на этой земле.
Ну, а принц...
Принц Николас даже не понял, что произошло. Он шел по тропе, слыша за спиной звуки боя, он держал оружие наизготовку, и рядом никого не было... как вдруг в нескольких шагах от него вздыбилась спокойная прежде каменная осыпь. Он попытался вскинуть винтовку, но опоздал – свистнуло в воздухе длинное лассо, обхватывая его и сковывая движения. Он не успел осознать этот ужасный факт – его, принца королевской крови и капрала армии Ее Величества королевы Великобритании, поймали, как скотину, – как кто-то ударил его по голове, и свет померк.
Принц Николас пришел в себя позже – он очнулся на земле, без оружия и связанный. Вокруг стояли солдаты.
Это были не солдаты британской армии и не солдаты афганской армии, но это были солдаты, он сразу, с первого взгляда определил их как солдат, пусть они были бородаты, в пуштунской одежде без знаков различия. На каждом из них была каска, причем достаточно современная, бугристая, бурого цвета, чтобы она не выделалась на фоне каменистых осыпей, если владельцу ее придется скрываться, верный признак регулярных армейских частей, ни одного бандита не заставишь носить каску. На ногах у них были – редкость для Афганистана, где хорошая обувь является огромной ценностью – одинаковые ботинки, похожие на десантные, с высоким голенищем, шнуровкой и массивной подошвой. На каждом из обступивших его был современный разгрузочный жилет, в который можно вставлять бронепластины, делая его одновременно и бронежилетом. Из жилетов торчали кривые, набитые патронами магазины. Вооружены эти солдаты были русским оружием, старым, но надежным, у одного был пулемет, у другого снайперская винтовка. Еще один отличался от всех – немного светлее кожа, на каске на кронштейне закреплено что-то, напоминающее монокуляр ночного ви#дения, сейчас поднятый наверх, в руках у него был русский автомат, очень современный, с толстым и длинным глушителем и прицельным комплексом. Такое оружие могло быть не просто у солдата – только у солдата сверхдержавы, достаточно развитой технически, чтобы давать своим воинам такое оружие.
Человек этот сделал шаг вперед, присел около принца на корточках.
– Are you soldier? – спросил он по-английски.
Принц не ответил.
– Spell your name, rank and military unit number.
– Fuck you! – непечатно выразился принц. Хуже чем есть – британский принц в плену у бандитов, – уже не будет. Лучше пусть они его зарежут, чтобы не было большего позора.
Араб встал, посмотрел на пуштунов.
– Кто его пленил?
Один из пуштунов шагнул вперед.
– Его пленил я, эфенди.
– Как это произошло?
– Он шел по склону, эфенди, мы увидели его первым и затаились. У него было оружие, мы накинули на него веревку, а потом оглушили.
Спрашивать, как смогли они так затаиться, чтобы вооруженный и бдительный солдат их не увидел, было бессмысленно. У каждого вышедшего из дома в поход пуштуна при себе всегда тонкое и большое одеяло из верблюжьей шерсти, пыльное и пятнистое, под ним можно укрыться целиком. Если его раскатать на каменном склоне и укрыться им – можно пройти в паре шагов и не заметить [111] .
111
Во время нашей эпопеи в ДРА (в нашем мире) офицеры обращали внимание командования ОКСВ на афганскую военную форму. Она делалась из шерсти верблюда, для кожи это было неприятно, но она имела просто поразительные маскирующие свойства. К офицерам, как всегда, не прислушались.