Долгая игра
Шрифт:
— Я тебя не прощаю, — негромко произнесла я. – Я понимаю, как они до тебя добрались. Понимаю, почему тебе понравилось то, что они сказали тебе о четвертом заговорщике. Я знаю, что ты не хотел, чтобы это случилось, — Генри не знал, что «Senza Nome» захватит школу. Он не знал о пистолетах, охранниках и трупах. Доктор Кларк убедила его, как пыталась убедить и меня, что они были хорошими людьми. – Знаю, что ты бы исправил это, если бы мог. Знаю, что ты закрыл меня от пули, — я смотрела в его зеленые глаза. – Но я тебя не прощаю.
Судя
— Ты кое-что для меня сделаешь, — сказала ему я.
Он коротко кивнул из-под трубок.
— Дай мне слово, Генри Маркетт, — дрожащим голосом сказала я. – Что бы я ни попросила, ты это сделаешь.
Он снова кивнул, на этот раз медленнее, не отводя от меня взгляда.
Я нагнулась, поднося рот к его уху. И тогда я озвучила свою просьбу:
— Не рассказывай никому о том, что там случилось. Не признавайся.
Генри отдёрнулся, но ему было некуда бежать.
— Ты дал мне слово, — сказала я. – Я не прощаю тебя. Но ты не станешь признаваться.
Судя по выражению его лица, он собирался это сделать. Он собирался сдаться правосудию.
— Твоя семья этого не заслуживает, — сказала я, думая о его матери и о его сестре, с криками просыпающейся по ночам. – Наёмники мертвы или сбежали с Даниэлой. Она поклялась мне, что ты будешь в безопасности. Ты вне игры, и «Senza Nome» больше никогда не станет с тобой контактировать, — единственное, о чем я её попросила взамен на сделку, которую я заключила с Айви. – Доктор Кларк не скажет полиции ни слова о том, как ты во всём замешан. Директор знал, но его больше нет. И Генри? Я не рассказала.
Теперь настала моя очередь закрыть глаза.
— Я не рассказала ФБР. Не рассказала Айви, — я заставила себя поднять веки. – Кто-нибудь ещё знал? Кто-нибудь из учеников?
Генри не хотел отвечать. Я ждала. Через какое-то время он выдавил одно единственное слово:
— Нет.
Нет, он никому не рассказал.
Нет, я не могу заставить его жить с этим чувством вины.
— Ты дал мне слово, — прямо сказала ему я. – Мы с тобой знаем. Но то, что мы знаем, не выйдет за пределы этой комнаты. Ни когда ты будешь давать показания. Никогда.
Генри был уязвим. Он был зол, бессилен и одинок. И «Senza Nome» нашли его.
Они рассказали ему правду, которую он должен был узнать от меня.
— Я делаю это не ради тебя, — сказала я Генри. – Я делаю это ради Ашера, Вивви, Эмилии и всех в той школе, кто никогда не будет прежними, — я сжала губы. – Ради твоей мамы, Талии и себя.
Я не простила его. Но это был Генри. И на короткий миг он был моим.
— Я делаю это, — сказала я, — ради парня, которого я когда-то знала.
Парня, которому лгали. Парня, который потерял слишком многих. Парня, который хотел правосудия. Парня, который верил, что он должен защищать тех, кого он любит.
— Это будет нашим секретом, —
ГЛАВА 66
Что бы я ни ожидала увидеть, выйдя из больничной палаты Генри, это явно была не Первая Леди.
Джорджия Нолан негромко разговаривала с Айви. Затем она заметила меня, пробормотала что-то Айви и попятилась, когда я подошла к ней.
— Ты в порядке? – спросила Айви.
Я кивнула. Хотела бы я, чтобы это было правдой.
Айви провела рукой по моим волосам.
— Если ты не против, — сказала она, — с тобой хочет поговорить ещё один человек.
Президент Соединённых Штатов был в сознании. Ему рассказали обо всём, что произошло, и вернули его полномочия. А ещё он всё ещё не вставал с постели. В отличие от Генри, на президенте Нолане не было трубок. Я разглядела под его волосами длинную полосу швов, пересекавшую бок его головы. Из-под его воротника виднелась умело наложенная повязка.
Плечо? Грудь? Я попыталась не думать о том, как пуля врезается в тело президента.
Попыталась не думать о Генри и о том, как он закрыл меня от выстрела.
Я заставила себя поднять взгляд к лицу президента. Его жена подошла к нему, и президент Нолан заговорил.
— Я знаю, что эта страна перед тобой в долгу, — сказал мне президент. Как для человека, который ещё недавно пребывал в коме, его голос звучал на удивление спокойно и сильно. – А ещё я знаю, что из-за моей должности, я не смогу узнать правду о том, что сегодня произошло или поблагодарить тебя, за сыгранную тобой роль.
Если бы не я, Хардвик мог бы всё ещё находиться под контролем террористов.
— Завтра вице-президент уйдёт в отставку, — произнёс президент Нолан, напоминая мне о том, что, если бы не помощь вице-президента, Даниэла Николае всё ещё находилась бы под арестом. – Он сошлётся на семейные причины. Думаю, они с Марджори захотят забрать Анну домой, в Нью-Хэмпшир.
Я достаточно долго наблюдала за политической игрой, чтобы понять истинный смысл слов президента. Вице-президент уходил в отставку не по семейным причинам и явно не по доброй воле.
Они заставили его уйти, потому что он отпустил Даниэлу.
Я вспомнила, как отец Анны вёл себя в том коридоре. Он знал. Знал, чем это кончится.
Возможно, по официальной версии, Даниэла Николае перешла на нашу сторону и погибла, работая на нашу страну, но президент почти наверняка знал правду. Он знал, что Даниэла всё ещё была частью «Senza Nome». Что она всё ещё была на свободе и была беременна. Он не признается в этом. Формально, он не мог об этом знать.
Но он знал. И учитывая то, что, по его мнению, она носила под сердцем его внучку, я гадала, занимался ли он неофициальными поисками Даниэлы Николае и её ребёнка.