Долгая ночь

Эндрюс Вирджиния

Где папа? Где Чарлз? Вера и все остальные, кто помог мне вернуться домой? Слышала ли мама всю эту возню и спрашивала ли она обо мне?

– Где ты была? Что ты хотела сделать? – кричала Эмили. Я не ответила, и она, схватив меня за руку, трясла до тех пор, пока я не очнулась. – Ну?

От боли у меня перехватило дыхание, но я выдохнула ответ.

– Я просто… хотела выйти из дома, Эмили. Я… просто хотела погулять и увидеть… цветы и деревья и… солнечный свет, – произнесла я.

– Ты идиотка, просто маленькая идиотка, – сказала она, качая головой. – Уверена, что сам дьявол открыл твою запертую дверь и побудил тебя выйти.

Я вскрикнула от боли и гневно взглянула на Эмили.

– Нет, Эмили. Я сделала это сама, потому что ты и папа довели меня до отчаяния.

– Даже и не думай винить в чем-либо меня или папу. Мы сделали все, чтобы восстановить добродетель в этом доме, – сказала Эмили.

– Где папа? – снова спросила я, озираясь по сторонам. Я ожидала, что он будет в еще большей ярости и обрушит на меня настоящую бурю проклятий и угроз.

– Он уехал за миссис Кунс, – ответила Эмили, чуть ли не выплевывая на меня эти слова. – Все благодаря тебе.

– Миссис Кунс?

– Ты что, не знаешь, что ты натворила? – У тебя – кровотечение. Что-то случилось с ребенком, и все это по твоей вине. Ты, скорей всего, убила его.

Она отошла в сторону, качая головой и скрестив руки на груди так, что кожа на локтях побелела.

– О, нет, – сказала я. Вот значит почему мне так больно. – О, нет.

– Да. Теперь ты можешь добавить к своему перечню грехов еще и убийство. Всем, кроме меня, кто общался с тобой, ты сумела причинить вред или разрушить жизнь? Почему папа решил, что все будет по-другому, я не знаю. Я говорила ему, я предупреждала его, но он решил, что сможет все исправить.

– Мама знает, что со мной случилось? – спросила я. Все, что Эмили мне еще наговорит, не имело уже никакого значения для меня, я решила просто не обращать на нее внимания.

– Мама? Ну конечно – нет. Она не осознает то, что происходит с ней самой, – ответила Эмили, – гораздо больше, чем когда-либо еще.

Она повернулась, чтобы уйти.

– Куда ты идешь? – Я с трудом оторвала голову от подушки. – Что ты собираешься сделать? – крикнула я.

– Заткнись и лежи тут тихо, – процедила она в ответ и ушла, хлопнув дверью.

Я уронила голову на подушку. Я боялась пошевелиться. Даже самый незначительный толчок вызывал острую боль по всему телу, как будто в моих жилах плавали десятки раскаленных булавок, которые при любом движении впивались в мое тело. Я вся горела. Казалось, мое сердце погрузилось в кипящую воду. Я громко застонала, но стало еще хуже.

– Эмили! – закричала я. – Помоги! Мне очень больно, Эмили! – Что-то произошло с моим животом. Я почувствовала какое-то шевеление внутри и затем мой живот начал все больше напрягаться, вызывая этим жуткую боль. Я завизжала до боли в голосовых связках. Схватки продолжались, а потом внезапно стало легче. У меня перехватило дыхание, и я закашлялась. Сердце бешено стучало. Меня так трясло, что кровать ходила ходуном.

– О, Господи, – молила я. – Прости. Прости меня за то, что я Енох, за то, что я причиняю вред даже не родившемуся ребенку. Пожалуйста, сжалься. Забери меня и прекрати мое жалкое существование. – Я лежала на спине, задыхаясь и молясь.

Наконец дверь открылась, и в комнату медленно вошел папа в сопровождении миссис Кунс и Эмили. Миссис Кунс подошла и взглянула на меня. Мой лоб и щеки покрыла испарина. Казалось, мои глаза, рот и нос были отдельно от моего лица. Миссис Кунс положила свои костлявые пальцы и шершавые ладони мне на лоб, а затем на область сердца. Когда я взглянула в ее тусклые серые глаза, на ее вытянутое лицо и темную дряблую кожу, мне показалось, что я действительно умерла и нахожусь теперь в царстве смерти. От нее пахло луком. От этого меня замутило и волна тошноты подкатила к горлу.

– Ну? – нетерпеливо спросил папа.

– Умерь свой пыл, Джед Буф, – со смехом ответила миссис Кунс.

Она положила свои руки мне на живот и замерла в ожидании. Снова начались схватки, но в этот раз сильнее и чаще, живот начал вновь напрягаться и стал твердым, как камень. Миссис Кунс кивнула и сконцентрировала на мгновение свой птичий взгляд на мне.

– У нее преждевременные роды, – объявила она. – Ну, Эмили, – сказала миссис Кунс, – ты хотела узнать, как это делается. Сейчас будет твой первый урок. Принеси полотенца и таз с горячей водой, чем горячей, тем лучше, – сказала она.

Эмили кивнула, на ее лице отразилось волнение. Первый раз я видела, что Эмили интересует что-либо еще, кроме религии.

Миссис Кунс повернулась к папе. Он был бледен и смущен, прохаживаясь взад-вперед. Его взгляд бегал из стороны в сторону и все время облизывал губы, будто съел что-то вкусное. Наконец, он подергал за кончики своих усов и устремил свой взгляд на миссис Кунс.

– Хочешь помочь, Джед Буф? – спросила его миссис Кунс. Он вытаращил глаза.

– Святые угодники! Нет! – закричал папа и бросился вон из комнаты. Миссис Кунс захохотала как ведьма, наблюдая за его отступлением. – Никогда не встречала еще мужчину, который выразил бы такое желание, – саркастически заметила она, потирая свои костлявые руки. Багровые и синие вены вздулись под ее кожей.

– Что со мной, миссис Кунс? – спросила я.

– С тобой? С тобой – ничего, а вот с ребенком – да. Твоя прогулка растрясла все внутри, – сказала она. – Теперь там все смешалось. Природа говорит, что нужно подождать, но твое тело говорит, что ребенок на пути к рождению. Если, конечно, он жив еще, – добавила она. – Давай снимем одежду. Ну же, ты не такая уж беспомощная, как тебе кажется.

Я делала все, что она просила, но боль вернулась, мне оставалось только ждать, когда она утихнет.

– Дыши глубже, сделай много глубоких вздохов, – посоветовала миссис Кунс. – Тебе будет еще хуже, перед тем как полегчает. – Она снова засмеялась. – Не кажется ли тебе, что это стоит того удовольствия, которое послужило причиной этого состояния, а?

– Это не было удовольствием, миссис Кунс. Она улыбнулась своим беззубым ртом, который был похож на темную дыру, с болтающимся в ней языком.

– В такой момент как сейчас лучше об этом забыть, – сказала она.

У меня не было сил спорить. Теперь с каждым разом боль усиливалась. Я видела, что это производит впечатление на миссис Кунс.