Долги наши
Шрифт:
Как пить дать, замуж! А то с какой такой радости дядя Валера его ножами задаривает? Получается, в доме появился еще один жилец. Эх ты…
Вообще–то, дядя Валера неплохой: зря не пристает, мозги не компостирует, на прошлой неделе помог выстругать остов корабля… Только непонятно как с ним жить: отца давно нет, Славка привык вдвоем с матерью. Что же теперь, чужой дядя станет воспитывать, дневник проверять и за оценки отчитывать? Во попал…
– Здоров, малек, – раздалось над ухом.
Славка быстро сложил нож и обернулся. Сверху, как придорожный
Имени клоуна Славка не знал, а настоящая его фамилия Ярославцев. Он, вроде, страстно болеет за ЦСКА, и взял себе кличку по фамилии знаменитого форварда.
Рядом с клоуном терся Славкин одноклассник Игорь Дмитриев по прозвищу Митрюша, тоже малоприятный тип. Он при Корнееве, как Табаки при Шерхане. Скалится с радостным презрением.
– Здоров, Славян.
– Здоров, – ответил Славка, как можно небрежнее.
– Что в кармане? – осведомился Корнеев.
– Ничего, – напрягся Славка.
– Малек, чему тебя учит семья и школа? – строго спросил клоун. – Семья и школа учат, что врать нехорошо. Особенно, старшим. Не бзди, посмотрю и верну. Наверное.
Улыбка превратилась в угрожающую гримасу, и Корнеев протянул раскрытую ладонь:
– Ну?
Славка вытащил нож. Корнеев, ловко перехватил руку и так сдавил запястье, что Славка ойкнул и разжал кулак. Нож оказался в руке захватчика. Корнеев подцепил лезвие ногтем и внимательно осмотрел добычу.
– Законная вещь! – резюмировал он и положил лезвие поперек ладони, – Гляди, Митрюша, в сердце войдет на два сантиметра с лишком, а! Где взял, малек?
Славка мочал. Нож было жалко до слез, ведь даже повладеть толком не успел, но еще горше представлялся вечерний разговор с дядь Валерой:
– Ну что, Славка, как дела?
– Порядок, дядь Валер!
– Нож не отобрали? Ну-ка, принеси его…
Ох-ох… За что человеку такое невезение?
– Так я жду ответа на поставленный мной вопрос! – строго сказал Корнеев с интонациями актера Куравлева.
– Отец подарил, – жалобно ответил Славка.
– Отец… – протянул Корнеев.
Еще минуту он вертел нож в руках, потом сложил и великодушно изрек:
– Подарок отца – это святое, а на святое я не покушаюсь. Держи, малек. Береги.
И тут подал голос Митрюша. Он профессионально сплюнул через дырку в передних зубах и с невыносимым ехидством произнес:
– У него нет отца, он с матерью живет.
Рука дающего обратилась громадным кулаком. Корнеев принял стойку «руки в боки».
– Что же ты, лишенец… – горько произнес он и долго качал головой, искренне осуждая запредельное Славкино святотатство, – Понимаешь ли ты, что нельзя такими словами бросаться? Как же ты мог про отца соврать?
– Я не вру, – сипло ответил Славка, – мать с дядь Валерой женятся. Выходит, он мне теперь за папу.
– Брешешь! – тявкнул шакаленок.
– Не брешу! – горячо возразил Славка. – У них свадьба скоро, а то стал бы он мне такой нож дарить?
– Да, малек, огорчил ты меня до невозможности, – продолжал сокрушаться Корнеев. – Если каждого материного хахаля будешь за батю держать, трудно тебе в жизни придется.
– Верни нож, – с отчаянием прошептал Славка, – пожалуйста…
– Передай отцу, чтоб сам ко мне пришел, – строго сказал Корнеев и заржал.
Митрюша верноподданнически хихикнул, Корнеев отпустил Славке саечку, и дуэт скрылся за углом.
До вечера Славка слонялся по окрестностям, пребывая в самом паршивом расположении духа. Он так переживал, что утрата ножа уже не казалась фатальной потерей. В конце концов, что нож? Он даже рассмотреть его толком не успел. Жил раньше без ножа, авось и теперь проживет. Дело прошлое, чего горевать-то? Тем более, что самое скверное было впереди: бесконечное осуждение взрослых, упреки во взглядах и мамкины стенания, что это ужас, а не ребенок, и ничего–то ему нельзя дарить, и вещи-то он не бережет и не ценит чужое внимание.
В квартиру Славка юркнул мышкой и сразу заперся в ванной. Как никогда тщательно умылся, почистил зубы, помыл ноги. Вышел румяным, свежим – мать только всплеснула руками:
– Ты чего это сегодня?
– Нормально, мам. Просто хотел тебе сделать приятное.
– Получилось, – улыбнулась мать. – Давай за чтение.
– Ладно… Мам, а дядь Валера где?
– Его по службе вызвали, приедет поздно. Ты чего-то хотел?
– Не, я так. Просто.
– Спокойной ночи, сынок, – мать чмокнула Славку во влажный лоб.
Кажется, внимание матери удалось отвлечь. Утром надо будет запудрить мозги дядь Валере, чтоб про нож не вспомнил. Славка повеселел, одолел капитана Тушина и со спокойной совестью уснул.
Ранним утром его разбудило скворчание сковороды и приглушенный разговор, доносившийся из кухни. Дверь балкона была распахнута, Славкина комната наполнилась утренним ветром, солнцем и запахом оладьев.
Славка босиком пришлепал на кухню.
На спинке венского стула висел серый китель с погонами подполковника. На стуле сидел дядя Валера в форменной синей рубашке и серых штанах с красной полоской. Он обмакивал оладьи в плошку с медом, отправлял их в рот целиком и запивал чаем. Мать стояла у плиты.
– О, явление Христа народу, – весело провозгласил Валерий Георгиевич. – Присоединяйтесь, господин барон! Позавтракаем вместе. Надюша, пополни нам запасы провизии.
– Придется подождать, едоки, – улыбнулась мать, – у меня ведь не конвейер.
– Тогда пойдем-ка в отдельное помещение, Славка. Есть мужской разговор.
Дядя Валера был так естественно бодр и весел, что Славка ни на секунду не заподозрил подвох. Лишь когда они прошли в Славкину комнату, дядя Валера плотно прикрыл дверь и стал серьезен, он вспомнил о ноже и забеспокоился.