Долгие прогулки. Практический подход к творчеству
Шрифт:
Что поняли, то порицать не можем.
Я не знала, что излишняя близость приводит к жестокому обращению с детьми, но поверила. Воспользовавшись советом радикальной подруги, стала вставать на час раньше и писала утренние страницы, пока дочка спала. А еще начала ходить на творческие свидания, придумывая себе и своему внутреннему художнику маленькие праздники, которые раньше доставались только девочке. За эту заботу о себе я была вознаграждена идеей фильма – написав сценарий, продала его киностудии Paramount.
Но важнее было то, что я поняла правоту своей матери, прикрепившей над кухонной мойкой листок с коротким стихотворением, которое мне всегда казалось ужасным. Вот оно:
ЕслиЯ преподаю уже 25 лет. И встречала много студентов, переживавших из-за своего эгоизма. Вообще-то я считаю, что большинство творческих людей действительно эгоистичны. Но вместо вопроса «Джулия, я эгоистичен?» студентам следовало задавать другой: «Джулия, я достаточно эгоистичен?» Если человек достаточно эгоистичен, у него будет свобода самовыражения. Если мы, художники, слишком милы слишком долго, в итоге вовсе перестаем быть милыми. «Мне просто нужно сесть за это чертово фортепиано», – скажем мы вежливо, или: «Я уже много дней не писал, и это меня просто бесит», – тоже ничего. А можем ведь и так сказать: «Если я не постою за мольбертом, то выброшу этих детей за борт». На медленном огне негодования из-за слишком много раз сказанного «да» вместо одного своевременного «нет», которое было бы честнее и высвободило бы время и пространство для работы, наше терпение постепенно доходит до точки кипения. Если продолжать настаивать, чтобы быть милым, блюдо, которое мы себе приготовим, окажется язвой или инсультом. Для художника быть добродетельным вовсе не добродетель. Это деструктивно и контрпродуктивно. Да, и я сказала, что это невесело?
Прыгай!
Успешная творческая карьера зависит от двух переменных: таланта и характера. Под «характером» я подразумеваю не положительные или отрицательные черты личности, а ее силу, истинную природу. Сочетание великого таланта с неровным характером дает неровную карьеру, когда обещания сменяются провалами, кристальная ясность – невнятицей. Успешная творческая карьера требует наличия дисциплины, то есть смелости отказаться от того, что не служит цели достижения совершенства. Вот что значит «характер».
То, «что не служит цели», отличается от человека к человеку. Для кого-то это чрезмерно драматичная подруга. Для кого-то – слишком много «высокооктановых» вечеринок, изобилующих выпивкой и закусками. Все, что вредит художнику, вредит и его работе. Все, что вредит художнику, следует устранить, ограничить – или практиковать, но осторожно. Мы, художники, знаем это на горьком опыте. Виртуозному виолончелисту хорошо известно, что даже единственная порция виски накануне концерта имеет свою цену с точки зрения легкости движений пальцев, необходимой для безопасного музыкального полета. Любое потакание прихотям имеет свою цену. Знают об этом и летчики, и Федеральное авиационное агентство. Поэтому пилотов проверяют на злоупотребление спиртным и прочими веществами. Если они слишком много себе позволят, в опасности окажутся жизни людей. В случае с художником в опасности окажется его работа. Потакание себе означает подвергание себя опасности. Наше большое «я» становится жертвой наших маленьких пороков. Продвинутый эгоист достаточно эгоистичен, чтобы уметь себя защитить. Когда защищаешься, можешь перестать выглядеть «милым». Приходится отвечать «нет» на приглашения, не служащие нашим интересам.
Того люблю я, кто жаждет невозможного.
Для художника быть милым вовсе не так важно, как быть собой. Когда мы ведем себя естественно и говорим то, что думаем, перестаем перекладывать ответственность на чьи-либо плечи и начинаем отвечать сами перед собой. В результате происходят поразительные перемены. Раскрывается наша истинная творческая сила, работа делается легко и свободно.
Когда мы перестаем играть
«Постой, Джулия, – слышу я голоса, – ты хочешь сказать, что нужно быть эгоистами?»
Я предпочитаю эгоизм медленному кипению, капризам, враждебности и бесконечным страданиям. И, кстати, разве это эгоизм – находить время на себя? Вам нужно быть собой, чтобы самовыражаться, и для многого другого тоже. Если жизнь без познания не стоит того, чтобы быть прожитой, то непрожитая жизнь не стоит того, чтобы быть познанной, или нарисованной, или вылепленной, или сыгранной.
Слишком часто богатый и яркий мир, рождающий шедевры, которые определяют карьеру мастера, сменяется миром тепличным, рождающим вторичные работы. Художникам любого уровня требуется приток питательных веществ. Ирония в том, что успех способен затруднить этот приток, поскольку время успешного творца пользуется повышенным спросом.
У одного художника, оказавшегося на вершине творческой карьеры, настолько плотный график и настолько тяжелый груз тех, кто старается дать совет или использовать его имя по поводу и без повода, что его жизнь ему уже не принадлежит. Престижные организации, с которыми он связан, похоже, обладают ненасытным аппетитом. Каждая просьба кажется «обоснованной», каждый повод – «стоящим». Он чувствует себя измотанным, выгоревшим, ничего не соображающим. «Я на самом верху, куда всегда стремился, – говорит он, – но мне не очень там нравится». Еще бы. У него нет времени на творчество – то есть на любимое дело, которое и вознесло его к вершинам успеха.
Важнее знать, что именно ты не можешь делать, чем что можешь. На самом деле это и есть хороший вкус.
Невозможно сказать «да» себе и своему творчеству, пока не научишься говорить «нет» другим. Люди не хотят причинить нам вред, но все же причиняют его, требуя больше, чем мы можем им дать. Если же мы делаем шаг навстречу, сами себе вредим. «Я знаю, что нужно было сказать “нет”», – стонем мы, и рано или поздно делать это приходится. Нет, мы не можем взять еще одного ученика. Нет, мы не можем войти еще в один комитет. Нет, мы не можем позволить себе быть использованными – иначе перестанем быть полезными.
Добродетель – и ложная добродетель быть слишком добродетельным – очень соблазнительная штука. Проблема со стоящими поводами в том, что они стоящие.
«Или популярность, или здоровье, – предупреждала меня одна успешная старая актриса. – Люди хотят то, чего хотят, а если ты не даешь им это, начинают сердиться».
Это правда, но наш внутренний художник тоже хочет то, чего хочет, и если мы не даем ему это, из самых глубин нашей души поднимается гнев. Если представить, что наша отвечающая за творчество часть похожа на энергичного и одаренного ребенка, становится понятно, как подавляет его постоянное пренебрежение его интересами: «Нет, не сейчас, будь милым, веди себя хорошо, подожди немного».