Долгий фиалковый взгляд
Шрифт:
Закон, во всех его ипостасях контроля над преступниками, рассчитан на ограниченных, остановившихся в росте людей. Какими бы социальными, эмоциональными или экономическими факторами ни была обусловлена эта задержка в росте, итоговый результат один — ненависть, подозрительность, страх, насилие и отчаяние. Это слабости, и система приспособлена к эксплуатации слабостей. Мистер Норм представлял собой явление, выходящее за пределы моего понимания. Я не мог навесить на него ярлык.
Он ответил на телефонный звонок, протянул трубку мне.
— Привет, Ленни, — сказал я.
— Из телефонной будки, Трев, я вижу «Уитчкрафт», заправленный и готовый отчалить, а также
— Взаимно. Отчаливай, плейбой! Пересекай голубой океан в своей смешной лоханке. Поцелуй за меня близняшек.
— Значит, все хорошо? Или плохо?
— И в высшей степени интересно. Впервые за всю короткую звездную карьеру тебе предстоит представлять абсолютную невинность.
— Как мило! Только я ведь не попаду на первые страницы газет и журналов. Если сделаю тебя звездой, придется тебе отправляться на поиски доходной работы или помирать с голоду. Твой статус в данный момент?
— Задержан для допроса. Отмахнулся от гражданских прав, но внезапно возник очень плохой вопрос, я подумал как следует и взял их обратно. — Я лихорадочно соображал, изобретая какой-нибудь способ намекнуть, что он должен собрать информацию о шерифе Хайзере. Будь я уверен в порядочности Хайзера и его здравомыслии — объяснился бы найденный им конверт.
— Невинный способен ответить на любой возникший вопрос.
— Если все действительно заинтересованы в концепции, Ленни.
— Считаешь, что закон жульничает?
— Возможно.
— Энни что-то сказала насчет убийства.
— Как минимум, одно. По их утверждению. Повод не называют. Намекнули только на какое-то давнее дело, связанное с девятью сотнями тысяч.
— Значит, все кругом нашпиговано электроникой, записными книжками и миниатюрными магнитофонами?
— Ничего подобного.
— Похоже, могут крепко закрутить крышку. Большая редкость в наше время, приятель. Знаю, есть у них там небольшой травянистый бугор, где мне пришлось год назад приземлиться, когда скисло давление масла, а вентилятор начал обдавать меня жаром. Слушай, я попрошу Уэсли вывести судно со всей моей компанией, стать на якорь где-нибудь в заливе. Позвоню кое-куда и… дай-ка сообразить. Хочу подлететь к бугорку засветло, чтобы, скажем, в шесть тридцать уже держать тебя за руку.
— И Мейера.
— Я всегда говорил ему, что дурные приятели не доведут до добра.
Хайзер велел проводить меня обратно в мою личную камеру. Я сел на койку и сильно порадовался, что не только знаком с Леонардом Сибелиусом, но и сослужил ему службу, о которой он вряд ли забудет. Роста Ленни невысокого, но приметный — подозрительно тощий, с непомерно большой головой, чрезмерно выразительным грубым лицом и буйной копной ржаво-золотых волос. У него потрясающе гибкий и звучный голос, варьирующий от высокопарного ораторства до интимного, конфиденциального, хриплого шепотка. Фантастическая память, обширный запас слов, способность произнести спич на любую тему в любое время. Артистичный мошенник, снисходительный, обаятельный, неотразимый говорун, эксцентрик. Итальянские костюмы, скоростные автомобили, быстроходные самолеты и лодки. Невзирая на истощение, из-за которого Ленни смахивает на хронического инвалида, он способен на протяжении многих недель работать на полной скорости день напролет и всю ночь развлекаться. Несется по жизни, оставляя за собой шлейф пустых бутылок, счастливых блондинок и благодарных
Замечательно знать, что он уже в пути. Все это дело ужасно меня раздражало. Есть такое наказание — играть роль, в которой тебя хочет видеть общество. Ни регулярных рабочих часов, ни ипотечных выплат, ни страховки, ни вычетов, ни пенсионных льгот, ни программы сбережений.
О’кей, Чарли, где ты был в два часа дня во вторник десятого апреля семь лет назад?
В апреле? Во вторник? Если не болел, а это в конторе должно быть отмечено, значит, был прямо тут, за своим столом, в комнате 1520 на пятнадцатом этаже Первого Благоразумного банка. Работаю у «Хацлера, Басковича и Труна». Взаимные фонды. Я — аналитик. Служу в фирме вот уже одиннадцать лет. Спросите любого.
Ну, и где был Макги в любой апрельский вторник, какой вам угодно назвать? В лучшем случае могу предложить приемлемую догадку. Может, завести дневник? Или карточки табельного учета и компостер с часовым механизмом? Такой, чтобы звякал.
Итак, ты шатаешься вдоль границ структурированного общества, все идет просто отлично, пока тебя не выхватывает луч прожектора. Тогда в чужих глазах и в своих тоже почему-то начинаешь смахивать на воришку-кота.
Глава 5
В пять тридцать пришел тюремщик Прискитт с сообщением о возможности рискнуть на запланированный американский обед или подписать заказ на доставку блюд из ресторана ниже по улице, присовокупив, что стоимость будет вычтена из моих арестованных фондов после их возвращения. Он порекомендовал именно этот особый заказ, который состоял из куска жареного мяса, вареной картошки, избыточной порции зеленой репы, вонючей кислятины с подобием запаха кофе и сырой корки яблочного пирога. Четыре с четвертаком плюс семьдесят пять центов доверенному лицу, посланному за заказом.
Ленни Сибелиус не появился ни в шесть тридцать, ни в семь, ни в семь тридцать, ни в восемь. Я начал гадать, не загнал ли он свой «Апач» [1] в болото.
Почти в половине девятого Прискитт явился за мной и привел в маленькую, запертую на замок комнатку в дальнем конце нижнего коридора. Пахло там как в непроветренной прачечной. На выщербленном металлическом столе сидел Ленни, покачивая сшитыми на заказ башмаками. На нем были лимонно-желтая рубашка и бледно-голубые слаксы.
1
«Апач» — тип легкого самолета. (Здесь и далее примеч. перев.).