Долгий полет
Шрифт:
Детей у них с Лизочкой долго не было. А потом, когда ей было уже под сорок, родился долгожданный Андрюшка. «Поскребыш», как говорила счастливая Лизочка. Сын рос молчаливым, не по возрасту серьезным. Когда они приехали в Штаты, ему было всего-то четыре с половиной годика. Борис и Лизочка поставили задачу – сын не должен забывать родной язык. Для этого они специально привезли с собой несколько детских книжек. Борис учил Андрюшку русским буквам, показывал, как из них образуются слова. Чтобы заинтересовать сына, Борис начинал читать вслух какую-нибудь простенькую сказку, а в середине останавливался, протягивал тому книжку – дальше, мол, сам. Однажды они с Андрюшкой трудились таким образом над сказкой,
Когда после окончания школы их мягкий, деликатный мальчик вдруг сообщил о решении записаться в армию, для Бориса и Лизочки это стало неожиданностью. Одним из доводов Андрюшки было то, что военная служба дает возможность получить высшее образование – не надо для этого тянуть деньги из родительского кармана. И поставленной цели сын добился. Продолжая службу, сумел окончить и колледж. Диплом в рамочке Андрюшка гордо повесил на стенке в своей комнате. Имя и фамилия в дипломе выглядели вполне по-американски – Эндрю Леви. Эндрю – это тот же Андрей. А фамилию он подсократил, вместо Левитина стал Леви… В военной авиации сын уже дослужился до капитана, пилотировал самую современную модель истребителя. Его военно-воздушная база располагалась в Вашингтоне – на левом берегу Потомака.
Cвободное от службы время офицерам разрешалось проводить за пределами базы, жить вместе с семьей. Андрюшка, еще холостяк, жил с родителями. Это, конечно же, очень облегчило Борису уход за Лизочкой, когда три года назад нежданно-негаданно у нее случился обширный инфаркт. Ей все-таки удалось выкарабкаться, но состояние оставалось тяжелым. Даже несколько шагов по комнате сопровождались аритмией. Не раз приходилось вызывать «скорую» и мчаться в больницу, чтобы снять развивающийся отек легких. Еще почти пятнадцать месяцев Лизочка так потянула. И эти месяцы Андрюшка отдавал ей все свободное время, бегал в аптеку за лекарствами, в магазин за продуктами. В качестве сиделки оставался вместо Бориса, когда тому нужно было сходить куда-нибудь по делам. На кресле с колесиками вывозил мать в хорошую погоду на балкон, укладывал ее там на диванчик.
На еврейском кладбище, тихом, с аккуратно подстриженной травой, похоронив Лизочку, они долго стояли вдвоем у засыпанной могилы. Обнявшись, плакали…
Борису было двадцать пять, а Лизочке восемнадцать, когда они поженились. Их ранний брак можно смело назвать счастливым. Поэтому их немного тревожило, что Андрюшка никак не женится. Были у сына разные девицы, звонили ему, щебетали по-английски. Домой, чтобы показать родителям, он их не приводил. Видимо, ничего серьезного. Да и что за жена может получиться из современной молодой американки – прежде всего о карьере думает. Семья, дети – потом. Лизочка собиралась поискать для Андрюшки хорошую невесту среди «своих», приехавших из России. Болезнь помешала.
5
Сегодня Андрей приехал на базу рано, к семи утра. С девяти и до тринадцати его истребителю F-22 предстояло нести патрульную службу. Круглосуточная охрана воздушного пространства над американской столицей – главная задача их эскадрильи.
На командном пункте, наклонив лысину к мерцающим экранам, сидел подполковник Эриксон, заместитель командира эскадрильи. Он только что заступил на дежурство.
– Капитан Леви прибыл, – доложил Андрей.
Эриксон обернулся, по губам пробежала легкая улыбка.
– Ну как, приятель, голова после вчерашнего не болит?
– А чего ей болеть-то? От одного бокала джина с тоником?..
Минувшим вечером, после службы,
Погасив улыбку, Эриксон снова повернул голову к экранам. Сказал будничным голосом:
– Приступайте к подготовке полета, капитан.
Подготовка эта занимала много времени. В ангаре, где стоял его красавчик F-22, Андрею надлежало облачиться сначала в комбинезон со специальной теплоизолирующей подкладкой. Без такого комбинезона можно запросто превратиться в сосульку, если, не дай Бог, случится авария и надо будет прыгать с парашютом. В воздухе, на высоте восьми миль, в любое время года стоит жгучий мороз.
Надев комбинезон, Андрей забрался в кабину. И началась долгая, нудная проверка самолета. F-22 – модель новая. Перед каждым вылетом надлежало удостовериться, что все узлы работают нормально, в том числе электронная аппаратура, которой до предела напичкан F-22. Он пришел на смену старой модели F-15 недавно, их эскадрилья одной из первых получила эти реактивные истребители из цехов компании «Локхид». Каждый стоил в несколько раз дороже, чем F-15. А вот, насколько новый истребитель лучше – это время покажет.
Закончив проверку, Андрей включил радиопередатчик, доложил:
– Второй, я – девятый. Проверку закончил. К вылету готов.
– Девятый, я – второй, – отозвался Эриксон. – Вылет разрешаю… Успешного полета, приятель.
После короткого разбега истребитель легко оторвался от взлетной полосы и начал круто забирать вверх. Андрей устроился в кресле поудобнее. Впереди – четыре часа в воздухе. Как правило, у пилота работы немного. Мощные радары с земли всегда засекут в небе подозрительный объект раньше, чем его увидит пилот. И необходимая информация сразу поступит с командного пункта к пилоту. Оттуда придет и приказ, какие действия следует предпринять. Ну, а если полет проходит спокойно, то и делать-то, можно сказать, нечего – сиди за штурвалом и размышляй о чем-нибудь.
Андрею вспомнился вчерашний вечер в баре. Неплохой мужик – этот Эриксон. Вне службы держится просто, никак не подчеркивает, что старше по чину и должности. Не то, что полковник Робертс, командир их эскадрильи. Тот всегда смотрит на тебя как бы сверху вниз, не говорит, а вещает. Хотя, может, так и нужно – для поддержания дисциплины…
Вчера в баре Эриксон пустился в мрачные рассуждения о том, что происходит сейчас в мире. Мол, когда-то сгнил изнутри и пал под ударами варваров Великий Рим. А ныне сходная угроза нависла над западной цивилизацией, которая тоже быстро загнивает. Враги ее – такие же варвары-фанатики. В борьбе с ними Запад лишь обороняется, принимает полумеры. И это только поощряет врагов. В таких условиях каждый террорист с «поясом шахида» под рубахой, которому собственной жизни не жалко, становится сильнее целого батальона. «Конечно, нам, солдатам, остается выполнять свой долг до конца, – говорил Эриксон, помешивая льдинку в бокале джина с тоником. – Да только, боюсь, конец этот не сулит ничего хорошего. Мир все больше сходит с ума…» Схожие пессимистические высказывания Андрею иногда приходилось слышать и от отца – старшему поколению всегда кажется, что во времена их молодости мир был лучше. Андрей, однако, смотрел на мировые события не столь мрачно. Он собирался спросить, что же, по мнению Эриксона, Западу следует делать иначе… Но уже была пора разъезжаться по домам. Они решили, что вернутся к этой животрепещущей теме как-нибудь в другой раз.