Долгий путь к счастью

Холт Виктория

— Должна сознаться, что у нее небольшой опыт общения с ними, но зато росла и училась она наравне с Эсмеральдой.

Достопочтенная миссис Оман Лемминг закачала головой, будто какая-то всевидящая жрица. Я успела заметить, что глаза ее слишком близко сидели от носа, что рот, пока она рассматривала меня, был сжат в тонкую жесткую линию. Внешне она мне сразу не понравилась, а уж мысль о том, что предстоит войти в ее дом, стать в какой-то степени предметом обихода, угнетала донельзя.

Тут она вновь повернулась ко мне.

— Итак,

в доме четверо детей. Хестер, она старшая, ей четырнадцать лет, Клэрибель — одиннадцать, Джеймсу — восемь, Генри — четыре. Джеймс скоро будет отправлен в школу, в свое время последует за ним и Генри. В доме останутся девочки, и вашей обязанностыо — если я все же найму вас — будет обучать их.

— Я уверена, — вступила кузина Агата, — ты не заметишь у Эллен недостатка в знаниях. Наша гувернантка уверяет, что для своего возраста она необыкновенно образована.

Первый раз в жизни я услышала похвалу из уст кузины! Впрочем, это говорило о том, как страстно она мечтала избавиться от меня.

Сговорились на том, что через пять месяцев, за месяц до отъезда прежней гувернантки, я буду принята в дом, чтобы заранее получить от нее необходимые инструкции и консультации. Не могу передать, как я была подавлена.

В парке на прогулке мы опять столкнулись с Филиппом. Встречи эти стали уже привычными. Втроем мы шли вперед, обогнав няньку Грейндж.

— Ты сегодня как хмурая туча, — сказал Филипп.

Я вдруг почувствовала, как трудно мне говорить, так что первой начала Эсмеральда:

— Это все проклятое гувернерство…

— Что?.. — воскликнул Филипп.

— О да, ты ведь ничего не знаешь. Мама подыскала для Эллен место. В доме достопочтенной миссис Оман Лемминг.

— Место? — Филипп оцепенело смотрел на меня.

— Ты ведь всегда прекрасно знал, что когда-нибудь мне придется выметаться отсюда. Пора зарабатывать на жизнь. И так я уже зажилась за чужой счет. Это пожизненное право только настоящих членов Семьи.

— Ты… в гувернантки! — рассмеялся наконец Филипп.

— Я вижу, тебе это понравилось, — резко сказала я.

— Представляю, как ты будешь учить деток! Нет, я умру со смеху.

— Что же, умирай. А вот мне что-то смеяться не хочется.

— Эллен все-таки думает, может, что-нибудь еще подвернется, — сказала Эсмеральда, — и я на это надеюсь.

— Может, и подвернется, — согласилась я. — Если уж быть мне гувернанткой, то я сама лучше найду себе работу, чем идти в дом к такой вот миссис Оман Лемминг, вот что я вам скажу.

— Вдруг только хуже будет? — засомневалась Эсмеральда. — Ты помнишь старую мисс Хэррон и ее компаньонку?

— Помню, только не уверена, что достопочтенная Оман Лемминг лучше.

— Не переживай, — сказал Филипп, беря меня под руку, — я буду навещать тебя.

— Ты такой добрый, Филипп, — тихо сказала Эсмеральда.

— Да вы все забудете обо мне! — сердито воскликнула я.

Филипп не ответил, но руку мою все не отпускал.

Меня стало беспокоить

то, с какой скоростью полетели дни. Обсудили мы с Тилли Парсонс мое выходное платье, если его можно назвать таким. Черное, из тяжелого бархата, с воротом, из-за которого я поцапалась с портнихой. Я хотела фасон с низко вырезанным воротом, а это совершенно не совпадало с указаниями кузины Агаты. В конце концов удалось уломать Тилли, чтобы она заузила талию и сделала вырез поглубже, но как же старило меня это платье! Права была кузина Агата, когда говорила, что такой наряд может прослужить лет двадцать и всегда будет выглядеть «модным».

Нянька Грейндж грустила. Пришла пора ей расставаться со своими воспитанницами. Людям ее занятий всегда суждено переживать это. Приходишь в дом к малюткам, нянчишь их, пестуешь, а они вырастают, жаловалась она.

— Ну, няня, — утешала я ее, — не могут же люди всю жизнь оставаться маленькими, чтобы только у тебя было любимое дело.

— Да просто грустно, — отвечала она, — годы идут, Вот, правда, когда мисс Эсмеральда обзаведется детьми, они попадут в мои руки. А это время, насколько я понимаю, уже не за горами. Бедняжка мисс Эсмеральда, ей обязательно понадобится помощница.

А вот Рози поделилась со мной слухами, которые! принес ее жених-кучер.

— Ну, говорят, и у нас, и у них вовсю идут серьезные разговоры. Свадьбу они затевают. Все твердят, что молодежь нынче так торопится, так торопится… Мы с моим Хэрри обсмеялись. «Торопится»! Наша мисс Эсмеральда, например, даже не подозревает, что ей есть куда торопиться.

— Ты хочешь сказать, что Эсмеральду хотят выдать замуж?

— За Филиппа, — прошептала Рози. — Конечно, хозяйка предпочла бы в качестве жениха того, другого.

— Ты говоришь о старшем брате?

— Вот-вот. Об этом Ролло.

— А почему бы им и не попытаться?

Тут Рози поджала губы, всем своим видом давая понять, что знает о чем-то таком, что страстно желает сообщить мне, но не решается сразу. Я прикинула, что, пожалуй, понадобятся долгие уговоры, чтобы «расколоть» ее, однако в конце концов усилия мои были вознаграждены.

— В общем, дело было около года назад… Все держится в страшном секрете — фамильная тайна. В обществе никто не знает.

— Да о чем, Рози, о чем?

— Свадьба. Тайком обвенчались. Разговоров было очень много, но все за закрытыми дверями. А я тебе скажу, двери в особняке на Парк-Лейн — лубовые да тяжелые.

Я сочувственно покивала.

— Но ты случайно узнала…

— Да, кое-что просочилось. Они сбежали вместе, девицу он вроде как похитил и все такое… родственники остались крайне недовольны. Своих мистеру Ролло удалось уговорить, что, мол, теперь все в порядке. Вроде уладилось. Но ее ни разу не видели. Вот это-то и странно. Просто будто мистер Ролло с женой были за границей… Сначала это казалось забавным — никто не видел ее в доме. Но потом-то мы узнали, в чем дело…