Долгий путь скомороха
Шрифт:
Те быстро переглянулись и в один голос, старательно таращась прямо ему в глаза, завопили:
– Да ты что, батюшка! Быть такого не может! Для нас Богданушка была светом в окне, наилюбимейшей сестрицей. Мало ли кому что там, на погребении показалось. Плакальщицы так выли, что и себя-то толком не было слышно… Врёт этот скоморох! И дьяков тех подкупил, чтобы тебе соврали…
– Всё! Молчать всем! – хлопнул ладонью по столу боярин. – Сам с этим разберусь. Вы, – обратился он к сыновьям, – завтра же со двора к себе на службу. А этого
– Нет, они не уйдут отсюда пока не скажут, по какой причине напали на меня. Для меня это очень важно, – встал Ратмир и перекрыл собою выход из горницы.
– Наглость твоя, скоморох, уже переходит все границы! – тихо, с угрозой в голосе произнёс боярин Скобелев. – Никогда ещё в моём доме никто со мной так не разговаривал, и не будет разговаривать. И приказы мои никто не будет переиначивать. Поэтому сейчас все пойдут спать. А завтра я буду решать, кому и что делать! Понятно тебе это, скоморох?!
– Нет, непонятно, боярин. Как будет непонятно и другим твоим товарищам-боярам, – сложив руки на груди, не шелохнулся с места Ратмир.
– Батюшка, давай мы его сейчас разделаем как сидорову козу и дело с концом! Я вот прямо сейчас и огрею этого недоноска, – в руках у старшего Тимофея неожиданно появилась железная кочерга. Размахивая ею, он с уханьем кинулся на Ратмира.
– Стой! – только и успел крикнуть боярин Скобелев, изумлённо наблюдая, как Ратмир, странно выставив руки вперёд, издал необычный гортанный крик и ударом ноги в голову уложил Тимофея на пол. Тот свалился, как куль картошки, и затих.
– Ещё кто желает? – спросил Ратмир, продолжая собою перекрывать вход в горницу.
Рослый ратник неуверенно посматривал то на него, то на боярина, ожидая указаний.
– Так, сели все! – прикрикнул на присутствующих боярин Скобелев. – Ты, Дормидонтка, глянь Тимоху, жив ли, – обратился он к ратнику и повернулся к младшему сыну. – А ты, Матвейка, докладывай, почему напали на скомороха. Я же предупредил всех, чтобы его самого и его людишек никто не трогал.
– Так ты, батюшка, сам сказал, что от них-то все наши проблемы здесь и начались. Вот мы с Тимохой и решили его немного проучить. Тем более что он к Тимохиной бабе тут подвалил. А какому мужику это приятно?!
– Это к Лушке что ли? – поднял брови боярин Скобелев.
– Ну, да, к дочке тиуна твоего Устина.
– А то других покладистых баб на подворье сыскать не могли, – проворчал боярин Светозар Алексеевич.
В это время старший сын боярина пришёл в себя и присел на полу, держась за голову и охая.
– Ну, что, скоморох? Теперь ты знаешь причину. Довольно с них или ещё чего хочешь узнать? – недовольно покосился на Ратмира боярин и добавил. – Больше никто из них точно никого ваших не тронет.
– Это хорошо, что не тронут. Но у меня к ним есть ещё одно дельце. Дозволь мне боярин один экспериментус провести, и тогда я буду точно уверен в виновности или в невиновности твоих сыновей, – отошёл от дверного проёма Ратмир и подошёл к столу.
– Что это такое – икспирентус? – нахмурил брови боярин.
– Сейчас сам всё увидишь. Идите-ка сюда, братцы, – обратился Ратмир к боярским сынкам. Те нехотя поднялись со своих мест и вразвалку подошли к столу.
Ратмир посадил их напротив себя и велел положить правые руки ладонями вверх на стол. Сам сел напротив, и накрыл своим ладонями их ладони, нажав при этом указательными пальцами на определённые точки на внутренней стороне запястий. Не спуская глаз с их лиц, неожиданно спросил:
– Сколько лет вашей матушке?
Братья запнулись, переглянулись, потом посмотрели на молчащего боярина Скобелева и неуверенно ответили:
– Сорок пять годочков минуло.
– Хорошо, – похвалил их Ратмир. – Кто из вас старший?
– Тимоха , а кто же ещё? – пожал плечами младший Матвей.
Боярин Скобелев молчал, внимательно следя за происходящим.
– Вы убили свою сестру Богданушку? – Ратмир пристально смотрел на лица боярских сыновей. Огонь от горящих свечей красно-жёлтыми бликами играл в зрачках их недоверчиво-прищуренных глаз.
– Да как ты посмел так думать, скоморох! Погубить свою родную сестру! – искренне возмутившись, воскликнули оба и попытались вскочить со своих мест.
– Сидеть! Я ещё не закончил, – прикрикнул на них Ратмир. Дождавшись, когда они опять усядутся, вновь положил им указательные пальцы на запястье и вкрадчиво спросил:
– Кто на поле боя сильнее: конник или пеший ратник?
– Конник, само собою.
– А сколько стоит весь наряд конника?
– Так рублей пять, шесть… – недоумевающее переглядываясь, ответили братья.
– А сколько сейчас платят наймиту за убийство родной сестры? – не мигая, смотрел на них Ратмир.
– Так откуда же мы знаем? – запнувшись, растерянно произнёс Тимофей. Матвей закатил глаза кверху и задумчиво произнёс:
– Ну, я думаю, что рубликов пять-шесть будет в самый раз.
– Всё ясно, – кивнул Ратмир и повернул голову к боярину. – Теперь всё, боярин, можно всех отпускать спать. Да и мне пора хоть несколько часиков вздремнуть. День завтра предстоит тяжёлый, – Ратмир поднялся с лавки.
– Обожди, скоморох. А вы идите спать. Завтра оба на службу, и чтобы ноги здесь вашей не было, пока сам не позову, – хмуро приказал боярин.
Братья переглянулись и, молча, вышли из горницы.
– Твои сыновья не убивали Богданушку и никого не нанимали для убийства. Ты это хотел услышать от меня, боярин? – зевая в ладонь, спросил Ратмир.
– Я знал об этом… Странный ты человек, скоморох, – боярин Скобелев напряжённо посмотрел в глаза Ратмиру. – Не зря тебя так мне подал сам боярин Саврасов Лука Дементьевич. Где ты изучал такие науки?