Долгий путь в лабиринте (др. изд.)
Шрифт:
— Дневник был в сейфе?
— Да. Кроме того, дарственный документ на замок и земли, связка писем, деньги… Мои лежали отдельно от хозяйских, что правда, то правда. Еще партийный билет члена НСДАП и карточка члена СС.
— Письма, конечно, смотрели?
— Не успел.
— С писем надо снять копии. Я дам технику…
— Та, которую вы оставили год назад, действует исправно, — сказал Эссен. — Конечно, новая не помешает. Но и со старой кое-что мы уже сделали.
Эссен встал, прошел к портрету Гитлера, вытащил из тайничка в багете маленький черный цилиндрик и передал Кузьмичу.
— Первые пятьдесят страниц дневника.
— Вот еще порция. — Дробиш положил на стол точно такой же цилиндрик. — Гвидо сказал, чтобы я опустил середину
— Меня так просили, — пояснил Эссен гостю. — Сказали, что вам это особенно важно.
— Спасибо. — Кузьмич взял второй цилиндрик, повертел в пальцах. — Лупа найдется?
Эссен кивнул и пошел в спальню.
— Надо, чтобы русские лучше берегли свои нефтяные промыслы и заводы, — негромко сказал Дробиш.
Кузьмич раскрутил ролик пленки.
Вернулся Эссен с большой лупой.
— То, что нужно, — сказал Кузьмич, взяв лупу. — Я задержусь у вас. Мне думается, это безопасно?..
— Вполне. Ко всему, я партийный блоклейтор. — Эссен скривил губы в усмешке. — Доверенное лицо самого крейслейтора [33] . Так что работайте спокойно. Мы с Кони уйдем на кухню, чтобы не мешать.
— Спасибо… Видите ли, сегодня я не смогу взять с собой эти пленки. А время не терпит, надо быстрее ознакомиться с записями. Потом мы побеседуем — все трое. Идет?
33
Окружной руководитель нацистской партии.
— Я выговорил себе свободный день, — сказал Дробиш. — У меня время — до ночи.
Немцы вышли, и Кузьмич принялся за пленку.
«16 августа. К Рейнгарду Гейдриху я ехал со смешанным чувством любопытства и тревоги. После письма Андреаса фюреру можно было надеяться, что меня примет если не сам фюрер, то во всяком случае Рудольф Гесс или, в его отсутствие, Мартин Борман. И вдруг приглашение явиться к главе РСХА! Было отчего поломать голову и понервничать. За те два дня, которые оставались у меня до встречи, удалось пополнить сведения о Гейдрихе. Я и раньше не раз встречался с этим высоким, статным человеком с внешностью истинного арийца, знал, что родился он где-то на среднем течении Шпрее. Удивлялся, что Гейдрих, уже занимая высокий пост в СС, мог появиться где-нибудь в пивном зале со скрипкой под мышкой. Теперь выяснилось, что любили музицировать и его отец, и мать… В середине двадцатых годов сам он служил на флоте, затем покинул военную службу. Еще одно увлечение Гейдриха — спорт (фехтование и легкая атлетика). И еще одно — женщины… В СС он вступил лет восемь назад в Гамбурге. Уже будучи оберлейтенантом запаса, безропотно надел мундир СС-манна. Тогда-то Гейдрих познакомился с Гиммлером. Тот вызвал его в Мюнхен и повысил в чине. Утверждают: идея создания службы безопасности СС принадлежит ему, Гейдриху. Он же по поручению Гиммлера подготовил первоначальный проект статута СД, затем возглавил ее. Мой Бог, в ту пору ему не было и тридцати!.. Мне намекнули: возвышению Гейдриха способствовало то обстоятельство, что он был правой рукой Гиммлера, когда партия подавляла путч Рема [34] . Ну что же, таким и должен быть истинный немец — непримиримым и беспощадным ко всем врагам империи и фюрера!
34
В июне 1934 года Гитлер, Геринг и Гиммлер расправились с руководителями штурмовых отрядов, объявив, что те готовили заговор. В течение одного-двух дней были схвачены и умерщвлены сотни людей из числа бывших соратников главы нацистской Германии. Рем — глава штурмовиков.
Итак,
Работа в СД против русской нефтяной промышленности!.. Гейдрих передал слова фюрера, санкционировавшего мое назначение руководителем этого отделения СД: «Я буду спокоен, если старый национал-социалист Теодор Тилле возглавит это направление вашей службы. Поздравьте его со званием штандартенфюрера». От себя Гейдрих прибавил: «Требуйте все, что вам необходимо. Подбирайте нужных людей. Помните, главное — это те, на кого вы будете опираться. Ищите их во всех уголках страны и за ее пределами. Я ничем не ограничиваю вас. Лишь бы к моменту, когда фюрер решит напасть на русских, мы имели на кавказских нефтепромыслах и заводах достаточное количество людей, готовых действовать в пользу Германии. Сделайте это — и фюрер ничего не пожалеет для вас».
Ну вот, дорога открыта. В добрый путь, штандартенфюрер Теодор Тилле!
«Der Fuhrer macht es!Der Fuhrer schaftes!Der Fuhrer denkt fur uns alle» [35]26 августа. Накануне утром меня вызвал Рейнгард Гейдрих и ошеломил первой же фразой: «На днях предстоит акция против Польши. Цель — окончательное решение польской проблемы». Далее он спросил, знаю ли я в лицо шефа гестапо Генриха Мюллера. Получив утвердительный ответ, передал мне запись на листе бумаги: «Генерал Эрвин Лахузен, второе управление абвера, второй отдел».
35
«Отправляйтесь к генералу Лахузену, заберите груз, который он приготовил, доставьте этот груз в Оппельн, где сейчас находится группенфюрер Мюллер. Он извещен и ждет вас. Груз передать в собственные руки Мюллеру. Задание государственной важности. Постарайтесь управиться до полуночи».
В начале одиннадцатого часа ночи в здании гестапо Оппельна я вручил группенфюреру Мюллеру четыре объемистых тюка и опломбированный портфель.
«Проверяли груз?» — спросил он, когда мы остались с глазу на глаз.
Я ответил, что такого приказа не было.
Тогда он вскрыл один из тюков. Там находились комплекты польской военной одежды, судя по знакам различия, для рядовых или унтер-офицеров.
«Ношеные, — сказал Мюллер, осматривая мундиры. — Очень хорошо, что так».
Затем он заглянул в портфель и тоже остался доволен. Там оказались какие-то документы, по виду — они могли быть солдатскими книжками или чем-то вроде этого.
Мюллер тут же позвонил Гейдриху и доложил, что все в порядке. Затем он передал трубку мне.
«Тилле, — услышал я голос шефа, — можете возвращаться в Берлин».
На обратном пути я недолго размышлял о причинах, побудивших Гейдриха перебросить на восток страны комплекты униформы солдат чужой армии. Было ясно, что польские мундиры нужны нашим разведчикам или диверсантам, назначенным участвовать в предстоящей акции. Меня занимало другое. Странно выглядел сам процесс передачи польской военной одежды из одного ведомства в другое, транспортировка ее в Оппельн: этим занимались три генерала и штандартенфюрер!