Долгое эхо
Шрифт:
— Раз уж мы встали в такую рань… — с плохо скрытым укором произнес Воробей, — … нужно заняться чем-нибудь полезным.
Но Голубичка едва слышала его. Пятнистая Звезда умерла? Что означает для племени приход нового предводителя? Что меняется?
Она мысленно перенеслась через озеро в лагерь Речного племени. Она увидела охваченный горем лагерь. Часть котов в смятении бродили вокруг неподвижного тела, лежащего на поляне, несколько кошек в жалкой попытке заглушить запах смерти втирали в шерсть умершей кашицу
Воробей вышел из расщелины с охапкой трав в пасти.
— Невидимка будет отличной предводительницей, — пропыхтел он, бросив травы на пол и снова устремляясь в свою кладовую. — Она мудра и справедлива, все племена уважают ее. — Он снова вернулся с огромной кучей сухих трав.
— Пятнистая Звезда сейчас охотится со Звездным племенем?
— Наши предки с радостью встретят эту доблестную воительницу, — кивнул Воробей, принимаясь раскладывать листья по маленьким кучкам.
Голубичка невольно сморщила нос от резкого запаха.
Аромат трав вернул ее мысли в палатку целителя.
— Что ты делаешь?
— Нужно разложить травы, чтобы как следует высушить.
— А что мы будем делать с тем, что узнали про Пятнистую Звезду?
— Ничего, — ответил Воробей, пододвигая ей кучку трав. — Кладовую слегка подмочило дождем, боюсь, как бы наши травы не сгнили.
В самом деле, листья были сыроватые на ощупь.
— Думаешь, не нужно рассказать Огнезвезду?
— Ты собралась разбудить его ни свет ни заря?
Голубичка уставилась на кучу листьев. Наверное, Воробей прав. Какая разница, сейчас они сообщат печальную новость предводителю или чуть позже?
Воробей ловко разворошил листья в своей кучке, разложив их по одному на каменном полу пещеры. Голубичка начала осторожно отделять широкий плоский лист от слипшегося комка.
— А глашатай всегда становится предводителем?
— Если только не найдется какой-нибудь воин, считающий, что он будет лучше управлять своим племенем.
Голубичка непонимающе уставилась на целителя, не замечая листа, прилипшего к ее лапе.
— Такое бывало?
— В племени Ветра, — кивнул Воробей. — Однозвезду пришлось сражаться за свое право возглавлять племя.
— Сражаться? — Голубичка отложила лист, пытаясь унять дрожь в лапах. Неужели соплеменники могут восстать друг против друга?
— Чернохват считал, что его незаслуженно обошли, и что он был бы лучшим предводителем, чем Однозвезд, — спокойно ответил Воробей. Выложенный им ряд сухих листьев был уже в кошачий хвост длиной.
Голубичка пристыженно посмотрела на целителя и стала работать быстрее.
— Осторожнее! — предупредил Воробей. — Если надорвать листок, он потеряет часть целебных соков.
Голубичка помедлила над комком слипшихся листьев.
— А это часто бывает? — спросила она, чувствуя предательский холодок в животе. — Что соплеменники сражаются друг с другом за то, кто будет их предводителем?
«Часто ли племена так страшно нарушают Воинский закон?» — хотелось спросить ей, но она не решилась.
Воробей покачал головой.
— Очень редко. И если Невидимка уже на пути к Лунному озеру, значит, никто не оспорил ее право. — Он стал расправлять выложенные Голубичкой листочки. — Хотя было время, когда Невидимке пришлось бы побороться за место предводительницы.
— Когда? — спросила Голубичка. Она снова мысленно перенеслась в лагерь Речного племени, с испугом высматривая малейшие признаки недовольства — вздыбленную шерсть, выпущенные когти или нервно раскачивающиеся хвосты рассерженных котов.
Но у соседей все оставалось спокойно, и она не увидела ничего, кроме скорбно опущенных хвостов и тихих шагов скорбящих.
— При Коршуне, — с отвращением произнес Воробей. — Он был братом Мотылинки. Спал и видел себя предводителем. Вот он мог бы бросить вызов Невидимке.
— Коршун? — переспросила Голубичка. Она уже слышала это имя, о нем рассказывали старейшины, забавляя котят историями о недавнем прошлом четырех племен.
— Он умер, слава Звездному племени, — без тени сожаления сказал Воробей, не отрываясь от работы. Однако Голубичка заметила, что лапы его стали двигаться медленнее, словно воспоминания о былом отвлекли целителя от дела.
— Ты видел его в Звездном племени? — спросила она.
— Так, пошевеливайся давай! — буркнул Воробей, не отвечая на ее вопрос. — Мне нужно разложить эти листья до восхода солнца, чтобы они успели хорошенько высохнуть.
«Видел ли он Чешуйника?» — вертелось на языке у Голубички, когда она вытаскивала из мокрой кучки очередной листок. Воспоминание о Речном воителе острым шипом пронзило ей сердце.
Воробей снова скрылся в трещине скалы и вернулся с очередной кучей листьев.
— Это Невидимка и Мотылинка разбудили тебя в такую рань?
Голубичка непонимающе подняла глаза.
— Они потревожили твой сон? — уточнил Воробей.
Голубичка покачала головой. Ей почему-то не хотелось рассказывать Воробью о своем сне.
— Тебе снился Чешуйник?
Голубичка резко вскинула голову, потрясенная и неожиданным вопросом, и непривычной мягкостью, с которой Воробей задал его. Неужели он пробрался в ее сны?
Воробей покачал головой и ответил на ее немой вопрос.
— Нет. Я не проникал в твой сон.
«Значит, ты сейчас читаешь мои мысли?» — сердито подумала Голубичка, но Воробей невозмутимо продолжал.
— Я вижу, что ты чем-то сильно взволнована, и чувствую твою грусть. Она похожа на крапиву, которая поселилась в твоем сердце и жжет всех, кто пытается ее вырвать.