Долгое лето

Токацин .

– Фриссгейн, - склонил голову Гедимин, покосился на приоткрытые экраны всех своих приборов и спрятал их под бронёй.
– Судя по количеству знорков вокруг меня, я неверно выбрал место и время для сна. Ты не знаешь, какие обычаи я успел нарушить?

– Ничего особенного, Гедимин, - не сдержал усмешку Речник.
– Жители Хэнгула раньше не видели Древних Сарматов. Они опасаются за свой город. Я думаю, ты не собираешься его сносить.

– Город? Так вот к чему были те вспышки излучения, особенно теплового... какие-то защитные поля?
– Гедимин убрал тёмный щиток с лица и посмотрел на Фрисса озадаченно.
– Я не хотел никому вредить. Насколько велик ущерб?

Речник сжал руку сармата в ладонях и усмехнулся. Он не знал пока, что привело Гедимина в Хэнгул, но чувствовал, что приключений хватит на всех.

– Хаэй!
– крикнул он, повернувшись к хэнгульцам.
– Не бойтесь! Мы не враги Хэнгулу, а друзья!

Боевые маги разомкнули цепь и подошли поближе. Несколько чародеев из Гильдии Огня рискнули приблизиться на пять шагов и теперь рассматривали Гедимина со всех сторон. Сармат показал им пустые ладони в знак мирных намерений, маги дружно кивнули и опустили посохи.

– Приятно видеть, что ты не ошибся, воин Реки, - сказал один из Магов Огня, разглядывая сармата сквозь растопыренные пальцы.
– Хорошо, что твой могучий друг настроен миролюбиво. Но всё равно ему не стоит спать на улице. Спроси, не согласится ли он отдохнуть в доме Гильдии?

Фрисс повернулся к Гедимину и увидел, что сармат смотрит на магов с интересом.

– Он говорит на гвельском языке?
– вполголоса уточнил Древний, покосившись на экран передатчика.
– Почти всё понятно. Ты поправишь, если я скажу что-то неправильно?.. Приглашённым быть я рад. Укажешь ли правильную дорогу? Я странник мирный, никакого зла не желаю.

Сармат говорил по-гвельски не вполне уверенно, но маги поняли его отлично. Тот, кто приглашал в Гильдию, растерянно улыбнулся и отвесил поклон. Вся Гильдия Огня уже была тут, и теперь даже ученики рискнули приблизиться. Фрисс незаметно огляделся - может, Алсаг выбрался из какой-нибудь подворотни на шум? Может, он побежал сюда, когда маги собрались у Стеклянной Иглы, из простого любопытства, а знаки у колодца - чья-то шутка? Но кот пропал бесследно...

Верховный маг велел оставить путников в покое, но Фрисс то и дело ощущал на себе любопытные взгляды - из-за двери, из окон, из щелей в стенах, даже из пламени жаровен, хотя Саламандр в этом зале не было. Гедимин улёгся на толстый войлочный ковёр, расправил все "усы" дозиметра и внимательно смотрел на экран, то ли собирая новые показания, то ли изучая старые.

– "Идис" в полном порядке, знорк, и я полностью уверен, что запуск всех её альнкитов - дело десяти или пятнадцати лет, не более, - вполголоса рассказывал сармат, и Фрисс жадно слушал его, вспоминая Старый Город и громаду станции, внушающую почтение даже крысам.
– Твой альнкит и все три подстанции работают отлично, Ангиран посетил их перед моим отлётом - они не нуждаются даже в ремонте. К сожалению, сам я на подстанциях не побывал - ликвидация всё ещё отнимает много времени у всех нас...

– Я видел "Скорпион", - прошептал Речник.
– Люди снова живут там, где излучение выжгло всё... я не верил, что жизнь туда вернётся. Это всё ваша заслуга, вы победили сияющую смерть...

– Почти победили, знорк, - тяжело качнул головой сармат.
– Если не случится ничего непредвиденного, в следующем году мы уберём защитный купол. Когда в развалинах не останется ничего опасного, Река затопит их.

– Это очень хорошо, Гедимин, - сказал Фрисс, коснувшись чёрной брони.
– Но мне кажется, что-то гложет тебя. Что случилось? Ураниум-Сити снова гневается на вас? Не хочет видеть тебя командиром станции? Некому за тебя вступиться? Только скажи, и мы все...

– Ну тебя, знорк, - отмахнулся Гедимин. Его жёлтые глаза были темнее, чем обычно, и он чуть заметно хмурился, и это не было связано с показаниями приборов...

– Неприятности у Гвеннона, - неохотно сказал он, не глядя на Речника.
– Не бойся, не с оборудованием. Говорить об этом тяжело, но вы, как мне кажется, должны знать... Сармат Колин со станции "Флан" был уличён в похищении ипроновых стержней.

Сармат посмотрел в глаза Фриссу, тот даже вздрогнул - таким тяжёлым и неприятным был этот взгляд.

– Кейденс задержал его, когда он принёс стержни к нам на "Идис". Он хотел продать их. Я нашёл маркировку "Флана" на каждом из них, Колин повредил её, но уничтожить не смог. Гвеннон опознал свои стержни. Я вернул ему их... и Колина, для проверки и суда. Гвеннон принял решение... и теперь я жалею, что не отговаривал его с достаточным упорством, - Гедимин покачал головой и уткнулся в приборы.

– Этот сармат украл ипрон у своей станции? Он что, хотел, чтобы она взорвалась?
– охнул Речник.
– Он сошёл с ума?

– Эа-мутация, Фриссгейн, - нахмурился Гедимин.
– Она поражает мозг. Я настаивал на проверке, но Гвеннон отказался проводить её. Он в своём праве, разумеется.

– И что стало с этим Колином?
– осторожно спросил Фрисс. Он не знал, что сказать. Сармат, подставивший свою станцию под угрозу взрыва... Такое было уже на Реке, совсем недавно, и до сих пор ликвидаторы разбирают обломки на месте той станции. Неужели история повторится?!

– "Флан" приговорил его к изгнанию, - взгляд сармата пронизал Речника насквозь и снова вернулся к экрану дозиметра.
– Без оружия и скафандра, естественно. Ни одна станция отныне его не примет. Я не знаю, где Колин сейчас, и мне очень не нравится такое решение.

– Это страшная кара, - прошептал Речник.
– Гвеннон поступил сурово. Думаешь, он был слишком жесток?

– Он был неосмотрителен, - сузил глаза Гедимин.
– Это хуже. Достаточно было расстрелять этого мутанта и сжечь останки в потоке нейтронов, и всем нам было бы куда спокойнее. Но Гвеннону не нравится, что я вмешиваюсь... Его право, лишь бы не пришлось гоняться за эа-формой по всей Реке...

Повисла тишина. Сармат оставил в покое приборы и опустил голову на руки. Фрисс постучал по его броне - он не хотел мешать Гедимину спать, но любопытство сжигало его.