Долгорукий. Суетолог Всея Руси. Том 2
Шрифт:
Тем временем Орешкин сидел за своим рабочим столом и мрачно смотрел на меня. Ноздри его орлиного носа свирепо раздувались, а лысина зловеще блестела в полумраке. Его глубоко посаженные тёмные глаза сейчас выражали крайнюю степень серьёзности и озабоченности. Губы Орешкина были плотно сжаты тонкой полоской, будто он изо всех сил сдерживал бурлящие в нём эмоции.
— Ну что ж, похоже, ты отлично себя чувствуешь? — поинтересовался он, мрачно кивнув на вазочку с арахисом. Голос его звучал сухо и отрывисто.
— Да не то слово! — радостно
Орешкин нахмурился ещё сильнее, и его орлиный нос словно стал ещё острее и зловеще.
— Это прекрасно, что ты так бодр, — процедил он сквозь зубы, — Жаль только, что того же нельзя сказать о резиденции Его Императорского Величества в Петербурге.
Я перестал жевать и уставился на Орешкина. Ах да, точно… Вышел такой небольшой конфуз с разрушением части императорского дворца…
— Ну, извини, — сказал я, дожевывая арахис, — Так получилось.
— И это все, что ты можешь сказать? — возмутился Орешкин.
— Я князь простой. Вижу Аномалию — сразу бью по ней. А то, что у неё задница слишком широкая оказалась, это уже не мои проблемы.
— Задница широкая? Ты это так называешь?
— Я ведь не мог допустить, чтобы эта Аномалия причинила вред простым гражданам? Истребителей Аномалий так и учат ведь — действовать решительно ради защиты людей!
— Да, но имеется в виду уничтожение Аномалий! — рявкнул Орешкин, стуча кулаком по столу, — А не Императорского, чтоб тебя, дворца!! Половина крыши снесена! Башня сломана пополам! Счастье, что резиденция пустовала и там почти никого кроме охраны не было… отделались парой легкораненых… А если бы там был Император с семьей?
Я виновато развёл руками, продолжая хрустеть арахисом.
— Мне очень жаль, что так вышло… — сказал я, стараясь добавить в голос немного раскаяния. Но получилось плохо, судя по свирепому виду Орешкина. Да и я особо не старался, если честно, — Эта Альвина оказалась куда здоровее, чем я думал! Пришлось пустить в ход тяжёлую артиллерию, так сказать.
Я принялся подробно рассказывать Орешкину о событиях в поместье князя Пушкина. Как ночью на нас внезапно напали боевики, культисты и Аномалии, одержимые желанием заполучить богатства и магические реликвии рода Пушкиных.
— Среди ночи раздался дикий вой, зловещий и нечеловеческий, — поведал я, — А затем на поместье хлынула целая орда мерзких тварей в чёрных одеяниях. И хорошо вооруженных боевиков-мутантов.
Я описал, как культисты быстро обезвредили охрану поместья и захватили в плен самого князя Пушкина вместе с его семьёй.
— Они заточили их внутри некоего Куба, полностью изолировав от внешнего мира, — продолжил я, — А затем начали готовить для них страшные кровавые ритуалы, чтобы высвободить некую древнюю… как её… короче, разрушительную силу… Мне пришлось действовать решительно.
Я поведал Орешкину о нашей схватке с полчищами уродливых тварей, которых призвали культисты. О кровавой бойне, что развернулась в поместье Пушкиных. И, наконец, о том, как нам с трудом удалось одолеть эту нечисть и добраться до самого Куба, внутри которого была заточены пленники.
— Как только я разбил этот Куб, на свободу вырвалась древняя тёмная сила, — рассказывал я, — Некое демоническое существо, тысячи лет проведшее в заточении. Оно было невероятно озлоблено на людей и жаждало мести. И как я понял, именно ему поклонялись адепты культа Возвышенных.
— Час от часу не легче… — пробурчал Орешкин. Он немного успокоился, внимательно слушая меня. Всё это время он хмуро молчал, барабаня пальцами по столу и лишь изредка фыркал или бурчал себе что-то под нос.
— Ладно, я понял твою версию событий, князь, — наконец процедил он сквозь зубы, — Действительно, ситуация вышла… экстраординарной. И без жертв не обошлось. Но Императору от этого не легче! Придётся тебе держать ответ перед ним лично! И эти юные разрушительницы тоже попадут под раздачу…
Я тяжко вздохнул, доедая остатки арахиса прямо из вазы. Похоже, предстоящий разговор с Его Императорским Величеством будет ещё менее приятным, чем беседа с Орешкиным… С другой стороны…
— Я уже выслушал подробный рапорт от князя Пушкина, — наконец произнес он, — Очевидно, вы и впрямь предотвратили большую беду… Но Императору от этого не легче!
Я нахмурился, грызя очередной арахисовый орешек.
— Погоди, а в каком это смысле Его Величество недоволен? И кем?
— Да всеми недоволен, во всех смыслах! — рявкнул Орешкин, стуча кулаком по столу, — И тобой, и этими юными девицами-разрушительницами, и этими проклятыми культистами! Так что готовьтесь держать ответ!
Я глубоко вздохнул, откидываясь на стуле и глядя в потолок кабинета Орешкина. Потолок был высокий, с изящной лепниной по периметру. На фоне белоснежной штукатурки выделялись тонкие золочёные обрамления.
О чем я вообще думаю?
— Ох уж эти бюрократы! — сокрушённо пожаловался я, — Вместо того, чтобы сказать спасибо за спасение человечества от страшной участи, они придираются по мелочам вроде случайно разрушенного дворца! Нет, ну согласитесь, разве это справедливо?!
Орешкин нахмурил свои густые седеющие брови и уже раскрыл рот, явно собираясь ответить резкой отповедью на мои слова. Но я поспешно его перебил, не дав опомниться:
— Кстати, твоим спецам удалось как следует допросить Лыковых и эту самую графиню Димитриеву?
Орешкин с сомнением посмотрел на меня, явно раздумывая, стоит ли вообще продолжать этот разговор. Но в конце концов неохотно кивнул:
— Да, всех троих удалось подробно допросить с пристрастием. Они и впрямь сообщили немало ценных сведений — имена других активных участников этого Культа, пароли и условные фразы, которыми они пользовались для конспиративной связи…
— А я что говорил! — сказал я, хлопнув ладонью по столу.