Долгожданная развязка
Шрифт:
— Я понимаю, что ты чувствуешь, — сказал Парис, и холодные мурашки побежали по его спине. Раньше, пока Д'Арвилль был в Нью-Йорке, вся их затея казалась игрой. Интересной, но совсем не опасной. Теперь Парис почувствовал превосходство этого мужчины во всем и занервничал. — Джем, давай рванем домой, а? Или скажем маме с папой, что мы в городе.
— Если хочешь, можешь уезжать, — презрительно заметила Джемма, глядя на него. — Я остаюсь. Интересно, куда он идет?
Парис смотрел, как она отошла, направляясь вслед за возвышающейся надо всеми головой. Серебристое платье
Вокруг стола уже собралась толпа, но Парис легко протолкался в первый ряд. Он лишь смутно слышал возбужденный шепот вокруг и догадался, что за столом кто-то крупно выигрывает, но ему были глубоко безразличны все игры, зачастую заманивающие азартных людей в долговую пропасть.
Он не отрываясь смотрел на нее. Сегодня на ней было платье цвета яшмы, на фоне которого ее волосы напоминали вороново крыло, с чуть заметным зеленоватым отливом. На глазах зеленые тени, вокруг изящной шейки — ожерелье из бриллиантов и изумрудов. Она на мгновение подняла взгляд и заметила его. В темных глазах что-то промелькнуло, и Парис возрадовался. Он не придумывал! У него возникло то же ощущение, что и неделю назад, когда он ее впервые встретил.
С того дня он каждый вечер приходил в казино, но она его избегала. Он пребывал в мрачном отчаянии, уверенный, что никогда больше с ней не заговорит. Джемма смирилась, сама осматривала город и получала приглашения на невероятное число вечеринок. Большое достижение, если учесть, что здесь она была чужой.
Мария Альварес почувствовала, как затрепетало сердце, когда парень, которого звали Парис Хакорт, подошел к столу и уставился на нее. Она узнала, как его зовут и где он остановился на следующий день после их первой встречи. В первый вечер ей хотелось забиться в истерике от злости, что Уэйна Д'Арвилля даже нет в стране. Ей надо было чем-то заняться, чтобы не сойти с ума. По крайней мере, этим она объясняла интерес, проявленный ею к этому юноше.
Она даже вызнала кое-что о семье Париса. Его отец был большой шишкой в Голливуде. Она была уверена, что видела один из его фильмов. Девушка рядом с ним была красоткой, и, не знай Мария, что та — его сестра, она наверняка бы мучилась ревностью.
— Следующая карта двойка. Возьми. Попытаемся до пяти карт.
Тоненький голосок в ухе отвлек ее от мыслей о Парисе, она с большим, почти физическим трудом оторвала взгляд от красивого лица и показала крупье, что берет еще одну карту.
— Бубновая двойка для мадемуазель. — Двое игроков справа вышли из игры. Сидящий напротив человек, похожий на отставного полковника, взял восьмерку — перебор.
— Следующая пятерка, бери, — прошипел Винченто ей в ухо. Она взяла и открыла карты. Все вокруг восхитились ее удаче и смелости.
Пальцы с розовыми перламутровыми ногтями выровняли растущую стопку фишек. Парис смотрел на них, потом взглянул ей в лицо и вдруг понял, что именно она привлекает толпу.
Красота и везение. Он почувствовал ломоту
Мария, чувствуя его упорный взгляд, подняла глаза, и руки ее, лежащие на зеленом сукне, задрожали.
— Вон он, видите, за высокой брюнеткой в искусственном жемчуге? — прошептал Антуан на ухо Уэйну, и тот увидел маленького уродца с быстрыми нервными глазами и неподвижным лицом, что служило признаком глубокой сконцентрированности.
— Каким сигналом они пользуются? — спросил он.
— Непонятно. Руками, очевидно. Видите, он все время почесывает щеку? Но никто так и не смог подойти к нему поближе. Смотрите.
Антуан подал знак Рене, одному из «наблюдателей» казино, одетому как официант и с пустым подносом в руках. Он пошел вокруг стола, приближаясь к уродливому карлику. Уэйн видел, что тот его заметил и тоже начал медленно обходить стол. Рене последовал за ним. Эта молчаливая игра продолжалась на глазах у ничего не подозревающей публики, пока Антуан не поднял бровь, велев Рене остановиться.
— Любопытно, — заметил Уэйн, чувствуя, что начинает злиться.
— Более того, мистер Д'Арвилль. Это опасно. Я… никто из нас не понимает, как они это делают.
Уэйн подошел поближе, наблюдая за низеньким уродцем в смокинге не по росту. Он уже решил, что девушка — всего лишь исполнитель, мозговой центр — этот мужчина. Он внимательно смотрел на него, стараясь заметить, как он показывает ей, надо ли взять карту или спасовать.
Через несколько секунд в его мозгу зазвучал сигнал тревоги, по коже поползли мурашки, он почувствовал, что за ним следят. Уэйн обежал взглядом зал. Все не отрывались от игры за исключением юной американки, которая смело смотрела на него. Уэйн прищурился, сразу узнав этот жаждущий взгляд, потом отвел от нее взор, зная, что мурашки вызваны не ею.
Наконец, убедившись, что опасность исходит не от зевак, Уэйн взглянул на стол. Мария Альварес сразу ощутила его взгляд на своем лице, будто черви вгрызлись ей в душу. Она с трудом сдержала дрожь. Этот человек, этот монстр был ее отцом. Мысль была столь отвратительной, что ее затошнило. Но она подняла голову и не отвела взгляда. Уэйн слегка удивился ненависти в ее глазах. Мария же была уверена, что на лице отца не заметила даже искорки узнавания.
— Месье? — пробормотал Антуан.
— Кивни Жан-Люку.
Антуан довольно улыбнулся и встретился взглядом с крупье. Ему даже кивать не пришлось. Жан-Люк, студент университета, изучающий днем социологию, крупье и дамский угодник по ночам, искусно перетасовал карты. Мария увидела даму червей, хотя Винченто пообещал ей пятерку бубён, и нахмурилась. Услышала голос Винченто:
— Там была пятерка. Я уверен.
Она проиграла три тысячи франков. Проиграла и в следующий раз, но зато поняла, в чем дело. Ее глаза метали молнии в сторону красавца-крупье, который ответил ей невинным взглядом.