Долина Иссы
Шрифт:
Природа вызывает в созревающем уме Томаша все те же вопросы: что есть предопределение и что есть свобода воли. "Но там, на другом берегу, осталась его утка. Что она делает теперь? Чистит клювом перья, с кряканьем хлопает крыльями и благодарит за радость после миновавшей опасности. Кого благодарит? Постановил ли Бог оставить ее в живых? Если да, значит, это Он подсказал Томашу не стрелять. Но почему в таком случае ему казалось, что все зависит только от его воли?" Убийство и агония белки открывает ему глаза на то, что мир сей построен на страдании: природа есть бесконечная цепь смертей. Это было постоянным предметом манихейских размышлений Милоша, а впрочем, не его одного: подобным мыслям предавались, например,
Мир есть также дар человеку, дворец, данный ему для радости и благодарения. Милош часто говорил о метафизической основе "Пана Тадеуша" — лес и травы, домашний быт и утварь, земледелие, ремесла приобретают у Мицкевича измерения первозданного рая. "Долина Иссы" во многом следует знаменитой польской поэме (кстати, тоже написанной в эмиграции, в Париже). К Мицкевичу непосредственно отсылают сцены охоты, играющие в романе существенную роль, даже рассказы Ромуальда о таинственных, недоступных для человека областях леса, где водятся опасные, а все же любопытные существа. Сходны пейзажи, описания деревенской жизни, язык, полный специфических терминов и этим приводивший в отчаяние первую переводчицу романа на французский язык Жанну Херш. Стоит заметать еще одну параллель: и в "Пане Тадеуше", и в "Долине Иссы" мать поручает ребенка, попавшего в опасность, опеке Остробрамской Мадонны (хотя мать Томаша — как это было в реальной жизни с матерью Милоша — не исполнила свой обет).
Хищная острота авторского взгляда, подмеченная многими критиками, с одинаковым успехом передает и конкретный, пластичный образ описываемого мира, и его гераклитовскую изменчивость, и непреходящую гармонию, которая существует как бы на лезвии ножа, но все же существует. Мир в "Долине Иссы" искупается прежде всего памятью — и данной в памяти надеждой. "Никто не живет один: человек беседует с теми, кого уже нет, их жизнь воплощается в нем, он поднимается по ступеням и, идя по их стопам, осматривает закоулки дома истории. Из их надежд и поражений, из знаков, которые после них остались — будь то даже одна высеченная в камне цифра, — рождаются покой и сдержанность в суждениях о себе. Тем, кто умеет их обрести, дано великое счастье. Они никогда и нигде не чувствуют себя бездомными — их поддерживает память обо всех, кто, подобно им, стремился к недостижимой цели". Пожалуй, наиболее точная формула преодоления мирового зла дана в одной из лучших сцен романа — сцене смерти бабки Дильбиновой: "Если бы при этом присутствовал ксендз Монкевич, он мог бы засвидетельствовать поражение Невидимых. Ибо закону, гласящему, что все умершее рассыпается в прах и навеки гибнет, бабка противопоставила единственную надежду — Поправшего закон".
notes
Примечания
1
Осеть (польск. osiec) — сушильня, в частности для льна. Здесь и далее, если не указано иначе, примечания переводчика.
2
Коприка (костра) — жесткая часть стебля волокнистых растений (льна, конопли и др.), раздробляемая и отделяемая от волокна при трепании, чесании и т н
3
Дом священника.
4
Свирон (род свирна) — в северо-восточной Польше, Литве и западной Белоруссии амбар.
5
Бандуки (от лит, bandutes —
6
Так у автора. Правильно по-литовски пишется: "Ei, vyrai"
7
Поневеж (ныне Паневежис) — город в северной Литве.
8
От лит. skerdzius — старший пастух.
9
Министрант (от лат. ministro — служить, прислуживать) — алтарник.
10
Комжа (отлат. camisia — рубашка) — белое литургическое облачение с широкими рукавами, доходящее приблизительно до колен. Комжи могут носить министранты во время мессы, а также духовные лица в различных ситуациях.
11
Скапулярий (от лат. scapulae — плечи, спина) — в католической традиции символ опеки Божьей Матери. Монашеский скапулярий (его носят, в частности, кармелиты и доминиканцы) представляет собой длинный широкий прямоугольный кусок ткани с прорезью для головы посередине, ниспадающий на грудь и спину (отсюда его название), доходящий, как правило, до голени и надеваемый поверх рясы. Скапулярий для мирян (о котором здесь и идет речь) — это два матерчатых (обычно шерстяных) прямоугольничка, соединенных двумя веревочками. Одна его часть носится на груди, вторая — на спине.
12
Феретрон (от лат. fero — носить, thronus — престол) — переносной двусторонний образ в узорной раме, двусторонний рельеф или статуя святого. В католической традиции феретроны носят на специальных носилках во время крестного хода
13
Имеются в виду Кейданы (ныне Кедайняй)
14
Юзеф — польский вариант имени Иосиф. Вероятно, так называли учителя Томаша хозяева усадьбы. Он сам и крестьяне-литовцы, несомненно, пользовались литовским именем Юозапас.
15
Мазурия — историческая область на северо-востоке Польши. Здесь имеется в виду, что Стасек говорил без акцента, характерного для литовских поляков.
16
Швапетить — на диалекте литовских поляков — говорить по-польски без местного акцента.
17
По-литовски "taigi, taigi" означает приблизительно "да-с, да-с".
18
Стола (в традиции восточной Церкви — епитрахиль) — элемент литургического облачения католического клирика. Полоса материи шириной 10–20 см и длиной около 2 м с нашитыми на концах и в середине крестами. Епископ и священник надевают столу на шею таким образом, чтобы концы ее спускались до колен на одном уровне. Дьякон носит столу на левом плече, закрепляя концы на правом боку.