Долина лошадей

Ауэл Джин Мари Антинен

– Давай вернемся, – сказала она чуть хрипловатым голосом.

– Зачем? Почему бы не остаться здесь? – спросил он.

– Тогда все закончится слишком быстро. Лучше расположиться у огня на меховых шкурах, чтобы не нужно было спешить.

Им отнюдь не наскучило заниматься любовью друг с другом, но в последнее время они стали делать это как бы машинально. Они знали, что нравится каждому из них, и прибегали к испытанным способам, лишь изредка пробуя что-то новое. Он понял, что сегодня она хочет большего, и только обрадовался этому. Придерживая ее голову обеими руками, он стал целовать ее веки, кончик носа, мягкие щеки, легонько подул ей в ухо, потеребил за мочку, и его губы заскользили по ее шее. Внезапно он крепко прижал ее к себе и поцеловал в губы.

– Пожалуй, нам лучше вернуться, Серенио, – сказал он шепотом.

– Как раз об этом я тебе и говорила.

Рука Серенио обвилась вокруг пояса Джондалара. Он обнял ее за плечи, и они пошли рядышком по тропинке, огибая выступ. Впервые за все время он не стал из осторожности пропускать ее вперед и даже не заметил, что движется по краю глубокой пропасти.

Терраса погрузилась в сплошной мрак, сотканный из ночной мглы и теней. Скалистые стены загородили собой луну, и лишь кое-где в промежутках между облаками мерцали звезды. Они задержались куда дольше, чем предполагали. У главного очага уже никого не было, хотя поленья до сих пор горели ярким пламенем. Рошарио и Доландо ушли к себе, у них сидели еще какие-то люди, а поравнявшись с входом в их жилище, они увидели, что Дарво и Тонолан играют, подбрасывая вырезанные из кости фигурки.

Джондалар улыбнулся. Они с братом проводили за этой игрой долгие зимние вечера. За ней можно было просидеть хоть полночи, и она требовала сосредоточения, а значит, помогала на время забыть о многом.

В жилище, где обитали Джондалар и Серенио, было темно. Он принес дров в выложенный камнем очаг, сходил к главному очагу за горящей головней, чтобы развести в нем огонь, а затем поставил у входа крест-накрест две доски и набросил на них большой кожаный лоскут, чтобы отгородиться от внешнего мира.

Когда он сбросил с себя верхнюю одежду, Серенио достала чашки. Джондалар взял бурдюк с перебродившим черничным соком и разлил его по чашкам. В его желании уже не было прежнего жара, и за то время, пока они возвращались, он успел кое о чем поразмыслить. «Среди всех женщин, которые мне встречались, она выделяется красотой и страстностью, – подумал он, попивая согревающий кровь напиток. – Мне давно уже следовало скрепить наш с ней союз обрядом. Может быть, она согласится отправиться со мной в родные мне места и возьмет с собой Дарво. Мы можем вернуться туда, можем остаться здесь, но я хочу, чтобы мы стали настоящей парой».

Стоило ему принять это решение, как на душе у него стало легче. Пора было внести ясность, и он обрадовался тому, что наконец избавился от сомнений. Именно так и нужно поступить, это будет правильно. И почему он так долго тянул с этим?

– Серенио, я кое-что решил. Не знаю, говорил ли я тебе когда-нибудь, как много ты значишь для меня…

– Не сейчас, – сказала она, отставив чашку, обвила руками его шею, поднесла губы к его рту и тесно прижалась к нему. Этот долгий, страстный поцелуй вновь пробудил в нем желание. «Серенио права, – подумал он, – мы можем поговорить и позже».

Ощущая, как страсть набирает силу, он повел ее к устланному меховыми шкурами помосту. Поленья в очаге прогорели и превратились в уголья за то время, пока он ласкал ее, вновь открывая для себя каждый из потаенных уголков ее тела. Серенио всегда живо откликалась на его ласки, но никогда прежде она не раскрывалась перед ним так, как в этот раз. Он вновь и вновь доводил ее до высшей точки наслаждения, но она никак не могла насытиться, и, когда ему показалось, что силы его иссякли, она взяла инициативу на себя, и он почувствовал, как соки вновь заиграли в его теле. Но вот наконец наступила блаженная развязка, и они откинулись на меха, погрузившись в сладкую истому.

Лежа рядом, они заснули, не успев даже прикрыться чем-нибудь. Пламя в очаге угасло, и, когда приблизился час рассвета, они проснулись от холода. Раздув тлеющие угли, Серенио развела огонь, а Джондалар, набросив на себя нижнюю рубаху, вышел, чтобы набрать воды в бурдюк. Заодно он быстренько окунулся в холодную воду, и после этого тепло, исходившее от очага, показалось ему донельзя приятным. Он чувствовал себя бодрым, полным сил; казалось, ему все по плечу. Серенио начала разогревать камни в очаге, затем выскользнула наружу, чтобы облегчиться, и тоже вернулась вся мокрая.

– У тебя зуб на зуб не попадает, – сказал Джондалар, укутывая ее в меховую шкуру.

– Я заметила, что купание доставило тебе огромное удовольствие, и решила последовать твоему примеру. Но там так холодно! – со смехом ответила она.

– Чай уже почти готов. Я принесу, а ты посиди здесь, – сказал он, подтолкнув ее к постели, а затем накрыл ее шкурами, оставив лишь щелку, в которой виднелось ее лицо. «Было бы неплохо провести всю жизнь бок о бок с такой женщиной, как Серенио, – подумал он. – Интересно, удастся ли мне уговорить ее отправиться вместе со мной? – Он вдруг погрустнел. – Вот если бы Тонолан согласился вернуться домой. Не понимаю, почему его тянет дальше на восток».

Он принес Серенио горячего чая из буквицы, налил еще чашку себе и присел на краешек помоста.

– Серенио, ты никогда не подумывала о том, чтобы совершить Путешествие?

– То есть о том, чтобы отправиться в края, где я не бывала прежде, и встретиться с незнакомыми мне людьми, язык которых мне непонятен? Нет, Джондалар, у меня никогда не возникало такого желания.

– Но ведь ты владеешь языком Зеландонии. Когда мы с Толи и со всеми другими решили обучить друг друга языкам, которые являются для нас родными, ты делала такие успехи, что я просто поразился. Так что тебе не придется осваивать новый для тебя язык.

– О чем это ты толкуешь, Джондалар?

Он улыбнулся:

– Я пытаюсь уговорить тебя отправиться со мной ко мне домой после того, как мы скрепим наши отношения обрядом. Тебе понравятся Зеландонии…

– То есть как это «после того, как мы скрепим наши отношения обрядом»? Почему ты решил, что мы это сделаем?

Джондалар опешил. Разумеется, ему следовало сначала спросить, согласна ли она, а не обрушиваться на нее сразу с вопросами о Путешествии. Женщины не любят, когда мужчины заранее уверены в том, что получат их согласие. Он смущенно улыбнулся: