Долина лошадей

Ауэл Джин Мари Антинен

– Я решил, что нам с тобой пора совершить полагающийся обряд. Нам уже давно следовало это сделать. Ты красивая любящая женщина, Серенио. И Дарво – отличный мальчуган. Для меня будет большой честью, если он станет сыном моего очага. Но мне бы хотелось, чтобы ты согласилась вернуться вместе со мной домой… в края, где живут Зеландонии. Но если ты не захочешь, мы, конечно же…

– Джондалар, такие вопросы в одиночку не решаются. Мы не станем связывать себя обрядом. Я решила это уже давным-давно.

Он покраснел, вконец смутившись. Ему и в голову не приходило, что Серенио может отказать ему. Он думал только о самом себе, о своих чувствах и никак не ожидал, что она сочтет его недостойным.

– Я… Прости, Серенио. Я полагал, что нравлюсь тебе, но, видимо, заблуждался. Надо было сказать мне, и я ушел бы отсюда… поселился бы где-нибудь в другом месте. – Джондалар встал и начал собирать свои вещи.

– Что ты делаешь, Джондалар?

– Собираю вещи. Я найду себе другое жилье.

– Почему ты вдруг решил уйти отсюда?

– Мне не хочется уходить, но если я тебе не нужен…

– Как ты мог подумать, будто ты мне не нужен, после того что у нас было этой ночью? Какое отношение это имеет к совершению обряда?

Он снова подошел к помосту, присел на краешек и повернулся лицом к ней. Взгляд Серенио показался ему загадочным.

– Почему же ты мне отказала? Я не нравлюсь тебе как мужчина?

– Как мужчина… – Голос Серенио прервался. Она часто заморгала, потом глубоко вздохнула. – О Великая Мать! Помилуй, Джондалар! На свете нет мужчин, которые могли бы сравниться с тобой. В этом-то вся и беда. Ты слишком хорош, с какой стороны ни взгляни. Я просто не вынесу такого.

– Не могу тебя понять. Я сделал тебе предложение, а ты отказалась, потому что я слишком хорош для тебя?

– Похоже, ты и вправду не понимаешь. Джондалар, ты дал мне гораздо больше… чем любой другой мужчина. Если мы свяжем себя узами обряда, я стану обладательницей сокровища, которого нет у других женщин. Они будут завидовать мне. Им захочется, чтобы их мужчины были такими же добрыми, щедрыми и заботливыми, как ты. Они и так знают, что от одного твоего прикосновения в женщине просыпается все живое… каждая женщина только и мечтает о таком, как ты.

– Если все это и вправду так, почему же ты мне отказала?

– Потому что ты меня не любишь.

– Серенио… я люблю тебя.

– Да, конечно, любишь по-своему. Ты хорошо ко мне относишься. Ты всегда бы старался не обидеть меня, не причинить мне боль, ты заботился бы обо мне, ласково обращался бы со мной. Но при этом я знаю, что ты не любишь меня по-настоящему, и мне вряд ли удалось бы забыть об этом или убедить себя в обратном. И я постоянно ломала бы себе голову, пытаясь понять, что же за изъян во мне мешает тебе полюбить меня.

Джондалар опустил глаза.

– Серенио, многие люди живут вместе, даже если между ними нет такой любви, о которой ты говоришь. – Он снова поднял на нее взгляд, открытый и серьезный. – Но если их многое связывает, если они дорожат друг другом, им живется совсем неплохо.

– Да, с некоторыми так и бывает. Возможно, когда-нибудь я найду мужчину, с которым у нас будет много общего, с которым смогу жить, не испытывая необходимости знать, что он по-настоящему любит меня. Но только не с тобой, Джондалар.

– Почему же? – спросил он, и во взгляде его отразилась такая боль, что Серенио на мгновение заколебалась.

– Потому что я люблю тебя и ничего не могу с этим поделать. Живя с тобой, я начала бы потихоньку увядать, понимая, что ты не можешь ответить мне тем же. Ни одна женщина на свете не могла бы не полюбить тебя, Джондалар. И всякий раз, когда мы занимались бы с тобой любовью, как этой ночью, я бы чувствовала, как в душе у меня что-то потихоньку умирает. Потому что при всем моем стремлении к тебе, при всей моей любви я знаю, что ты не способен так же полюбить меня, как бы сильно тебе этого ни хотелось. И через некоторое время во мне иссякли бы все живительные соки, тело мое превратилось бы в пустую оболочку и я начала бы изыскивать способы испортить тебе жизнь, сделать тебя таким же несчастным, как я сама. А ты оставался бы таким же нежным, ласковым и заботливым, как прежде, прекрасно понимая, в чем причина происходящего со мной. Но при этом ты начал бы ненавидеть себя за это. А все вокруг стали бы удивляться, спрашивая, как ты можешь жить с такой мерзкой сварливой старухой. Я не хочу, чтобы ты страдал, Джондалар. И сама не хочу мучиться.

Поднявшись на ноги, он пошел было к выходу, затем развернулся и возвратился обратно.

– Серенио, почему я не могу влюбиться? С другими это происходит, а со мной нет. Что же такое мне мешает?

Взгляд его был проникнут такой тоской, что у Серенио внутри все сжалось, и любовь к нему разгорелась в ее сердце с еще большей силой. «Как жаль, что я не могу сделать так, чтобы он полюбил меня», – подумала она.

– Не знаю, Джондалар. Возможно, ты еще не нашел ту женщину, которая тебе нужна. Может быть, Великой Матерью тебе уготовано нечто неожиданное. На свете немного таких, как ты. Ты наделен множеством достоинств, ты слишком хорош для большинства женщин. Если бы ты всем сердцем полюбил одну из них, твоя избранница смогла бы выдержать испытание, лишь если бы Великая Мать одарила ее так же щедро, как тебя. Я не уверена, что была бы счастлива, даже если бы ты проникся ко мне любовью. Женщина, которую ты полюбил бы так же, как любишь брата, должна быть очень сильной.

– Я не могу влюбиться, но если бы это все же случилось, ни одна из женщин не вынесла бы такого, – полным горечи тоном сказал Джондалар. У него вырвался сухой едкий смешок. – Сколь странные Дары посылает нам Великая Мать. – В его глазах играли отсветы горевшего в очаге огня, и они приобрели фиолетовый оттенок. Внезапно Джондалар озабоченно спросил: – Что означают твои слова «если бы ты полюбил одну из женщин так же, как любишь брата»? Если никакая из женщин не обладает силой, которая позволила бы ей выдержать напор моей любви, что из этого следует? Что мне нужен… мужчина?

Серенио улыбнулась, затем негромко рассмеялась.

– Да нет, ты же относишься к брату иначе, чем к женщине. Ты вовсе не похож на Шамуда, природные склонности которого идут вразрез с особенностями его тела. Будь все иначе, ты давно уже догадался бы об этом и подобно Шамуду нашел бы путь, который привел бы тебя к познанию любви. Нет, – сказала она, ощутив прилив тепла при воспоминании о прошедшей ночи, – женское тело кажется тебе невероятно притягательным. Но ты любишь брата куда сильней, чем любую из женщин. Вот поэтому мне и захотелось насладиться твоими ласками этой ночью. Ты уйдешь отсюда вместе с братом, и я больше не увижу тебя.