Долина падающих птиц
Шрифт:
– Что, даже не обнимаешь меня, Ника? Столько лет прошло… – смотрел настойчиво. А я по-прежнему стояла на месте и даже не понимала, что уже какое-то время щипаю себя за руку, чтобы прийти в чувства, чтобы «развидеть» его.
Но Август заметил это первым. Схватил меня за запястье и резко вздёрнул руку кверху.
«Боже. Он может меня касаться. Он осязаем.»
Взгляд чёрных глаз наливался свинцом, черты лица ожесточались. И это всё тоже… было так знакомо.
– Зачем ты делаешь себе больно, Ника?! Как часто это происходит?! –
– Кто… кто ты? – словно предсмертным шёпотом вырывалось изо рта, а следом во мне будто что-то щёлкнуло и вернуло контроль над телом. Отдёрнула руку и одновременно с этим сделала шаг назад, поднявшись на одну ступеньку.
А руки Августа упали по швам, глаза сощурились, а взгляд наполнился недоверием, от которого в конец стало жутко. Словно не только я сомневалась в том, что передо мной тот-самый-Август, но и его теперь терзали сомнения – а та-же-самая-ли-перед-ним-Ника?
Ещё на ступеньку выше. Ещё… и ещё… и раздалось рычание, от которого сердце упало в самые пятки, а изо рта вырвался приглушённый крик.
Позади стояли два огромных чёрных добермана, глядя на меня ядовито-красными глазами, рыча и скалясь.
– Они не тронут тебя… пока я им не прикажу, – с неприкрытой угрозой прозвучал голос Августа, и лишь спустя долгую паузу я сумела оторвать взгляд от собак и вновь взглянуть на свою ожившую фантазию.
– Я не понимаю… – зашептала, слабо качая головой. – Ты… здесь. Как? Как это возможно?
– Успокойся, Рони. Ты забываешь дышать, так и до обморока недалеко.
Рони. Только Август меня так называл, выдрав середину из моего полного имени и сочтя это оригинальным.
Боже… но как? Как?..
– Я… Ты мне кажешься? Или снишься? Это… ведь сон, да?
– Погладь собачку – проверишь, – скривил губы в едкой ухмылке и ещё шаг вперёд сделал, оказавшись в полуметре от меня. – Вот же как нехорошо получается, – нахмурил брови и прищёлкнул языком, – когда ты ко мне приходила, у меня и в мыслях не было сомневаться в твоей реальности, в том… что ты нуждаешься во мне. А стоило мне прийти в гости к тебе и-и-и… что в итоге?.. Воздух воняет страхом. В глазах отторжение. В словах холод. Вот уж не рассчитывал на такой приём.
Псы зарычали громче.
– Видишь? Ты даже Барсика с Рексом расстроила, – цокнул и усмехнулся. – Что? Неужели даже на чай не пригласишь? Объедать тебя не стану, даю слово.
– Боже… я сошла с ума. Спятила… – схватившись за голову, попыталась смотреть, куда угодно только не на Августа и его псов. Надеялась, что таким образом они растворятся, исчезнут, оставят меня в покое, потому что я не хотела… не могла… не желала верить в то, что ВСЁ ЭТО происходит на самом деле. В то, что ЭТО может быть реальным. Ведь если это реально, то я безоговорочно сошла с ума!
Ещё на одну ступень выше… Размытое пятно пронеслось перед глазами, а миг спустя руки Августа тугим кольцом обвивались вокруг моей талии, и он прижал меня к своей груди настолько плотно, что, клянусь, я слышала, как громыхало в груди его сердце. Я проводила каждый его удар через себя.
Знакомое тепло растеклось по телу. Знакомое покалывание возникло в кончиках пальцев… Знакомое чувство… спокойствия? Нет, – опасности.
– Отпусти, – попыталась вырваться, но хватка Августа стала лишь сильнее. Брови озадачено выгнулась, а взгляд наполнился укором.
– Кажется, ты совсем не скучала по мне, Рони.
– Я не могла скучать по тому, кого не существует, – солгала.
– А вот это было обидно, – спустя паузу прошипел. – Разве не ты звала меня?
Набрав в лёгкие побольше воздуха изо всех сил постаралась, чтобы голос не дрогнул:
– Я не звала тебя.
– Разве?.. А мне казалось… ты умоляла меня прийти. Умоляла спасти тебя. Умоляла защитить.
– Это… это было пять лет назад. И я не…
– Всего-то пять лет назад! – перебил громко. – Всего пять лет, когда у нас с тобой впереди должна была быть целая вечность! Помнишь, я обещал тебе её?.. Нет? Не помнишь? Как же много ты успела забыть… Я так разочарован.
Это был первый раз, когда я по-настоящему его испугалась. Этот дикий пронзительный взгляд, стальная хватка рук на моём теле, тяжёлые брови сдвинутые к переносице, напряжённые челюсти, губы собранные в тонкую линию. И голос… голос, которым он говорил проникал в самую глубь меня и распространялся по телу, как вирус, поражающий каждую клеточку кожи, каждую частичку организма, вынося смертный приговор.
Это был не тот Август, каким я его знала. Мой Август никогда и ни за что не стал бы меня пугать.
– Ты изменилась, – его голос вдруг стал низким и с лёгкой хрипотцой, а каждое слово казалось шёпотом промозглого ветра. – Мне нравится твоя кожа, – костяшками пальцами провёл вниз по скуле, – такая мягкая… Мне нравится твоё тело, – вниз по шее и тёплыми подушечками пальцев отчертил ключицу, а затем каждый побелевший с годами шрам. Замер. – Ты дрожишь.
Да, я дрожала. Просто не могла это контролировать.
Он здесь. Держит меня в объятиях. Говорит со мной. И пахнет точно так же, как и пять лет назад… Запах лета, солнца и полевых цветов. Мне нравился этот аромат. Я хотела, чтобы этот аромат принадлежал Августу.
– Но больше всего… – заскользил взглядом вверх: от высоко вздымающейся груди, по изгибу шеи и замер на губах, – больше всего я люблю твои губы, – они ничуть не изменились. Такие же… сочные, яркие. Нежные, как лепестки розы. Так и хочется…
– Я тебя не знаю, – выдавила из себя натянутым, как струна голосом. И повторила громче, с требованием: – Отпусти! Я тебя не знаю!