Долина раздора
Шрифт:
Сейчас он скользил неслышной тенью по осеннему лесу. По чаще, полной настоящей жизни. Его ноздри послушно отсеивали привычные запахи. Свежие подтеки пахучей смолы. Клочья шерсти бурого медведя, повисшие на кустах. Аромат мелких белесых цветов, пробившихся сквозь листву на освещенной солнцем прогалине.
Внезапно уши дернулись, различив в шелесте деревьев и трелях птиц далекий треск сухой ветки. Мускулы послушно понесли тело сквозь заросли невысокого кустарника. Полагаясь лишь на слух, он заходил с подветренной стороны к неведомой жертве. Ветки и стебли скользили по его черно-бурому
И вот ветер донес до него запах. Мышцы тела инстинктивно напряглись, а челюсти разжалась, давая выход легкому неслышному рыку. В голове возник образ молодого самца оленя. Пестрая картинка, смешанная со вкусом крови, наслаждением от охоты и запахом страха и смерти.
Скользнув сквозь заросли, он бросился вперед, уже не заботясь о шуме, и тут же смазанный силуэт кинулся прочь за деревьями. На минуту он отдался блаженству от своей скорости. Когда мимо мелькают замшелые стволы. Когда проносишься через глубокий овраг, даже не задумываясь, насколько он широк. Быстрее и еще быстрее. За скачущим миражом. За легкой быстроногой тенью среди веток.
Перепрыгнув через гниющий ствол дерева, он оказался впереди и правее бегущего оленя. Резкий рывок. И вот прямо перед ним мелькнули тонкие ноги. Круглый черный глаз под острым рогом мгновенно расширился, когда в нем отразилась его оскаленная морда. Его грудь ударила в спину оленя, и тот, издав жалобный вскрик, завалился на бок, взмахнув в воздухе раздвоенными копытами. Миг и зубы сомкнулись на шее, прокусив плотную шкуру и погрузившись в плоть.
Олень судорожно барахтался, пока он левой лапой удерживал его голову с остроконечными рогами и сжимал мертвой хваткой челюсти, чувствуя вырывающийся фонтан крови.
Наконец сердце оленя трепыхнулось в последний раз и затихло. Тело под лапами обмякло и распласталось недвижно на примятой и залитой багровым траве.
Волчье начало в нем жаждало вспороть мягкое светлое брюхо и насладиться еще теплой печенью оленя, но он пересилил этот порыв. Перебарывая себя, он отпрянул в сторону от желанной добычи. Тащить оленью тушу сподручней в человеческом облике. Волчьи зубы не предназначены для того, чтобы волочь по лесу грузное тело.
Сосредоточившись, он закрыл глаза и воззвал к памяти о своем втором обличье. Наполнил мысли ощущениями, воспоминаниями, и потянулся к этому образу. До полнолунья оставалось недолго. Хорошая пора, когда накопленная сила почти не тратится на смену облика.
По всему телу промчалась боль, словно кровь возвращалась в сосуды онемевшей плоти. Теплая волна пробежала по мышцам, опаляя жаром каждую пядь. Кости укорачивались, сплющивались и выгибались. Вытянутая морда обращалась в лицо. Лапы становились ногами и руками. Густые волосы втягивались в поры повсюду, кроме головы. Он неслышно застонал сквозь сцепленные клыки, что притуплялись и втягивались в челюсть, становясь зубами.
Он никогда не смотрел на себя во время обращения. И на других тоже. Это был момент уединения. Несколько мгновений боли, что исчезала спустя секунду, не оставляя о себе даже воспоминаний.
И вот, глубоко вздохнув и наполнив свои обновленные легкие воздухом, он поднялся на вновь
Первые секунды всегда трудно привыкнуть к хождению и к изменившемуся миру вокруг. Чувствуешь себя наполовину ослепшим, оглохшим и лишившимся напрочь чутья. Становишься медлительным и неповоротливым. Только вот мысли текут быстрее. Уже не узенький ручей посреди желаний плоти и памяти инстинктов, а полноводная река сознания, с множеством подспудных течений и водоворотов.
Среди всех прочих воспоминаний вернулось и его имя. Ночной Ловец.
Подойдя к туше оленя, он ласково провел пальцами по еще теплой шкуре зверя и попросил прощения у духа убитого животного.
«Не удовольствия ради. По закону природы и Матери-Земли. Благодарю тебя, младший брат. Отправляйся в вечные леса бегать по бескрайним зеленым просторам».
На пару секунд он замер.
Шелест леса стал ему единственным ответом.
«Чистая работа», - Ночной Ловец осмотрел оленя.
Шкура осталась неповрежденной и ее с радостью примут умельцы в стойбище. По молодости же его клыки не раз кромсали животных так, что мастера с негодованием отворачивались от принесенной добычи.
Кусты раздвинулись, и показалась черно-белая морда. Выпрыгнувший оборотень едва слышно рыкнул, оббегая вокруг Ночного Ловца.
«Свои», - Ночной Ловец подумал о том, что не заметил Полуночного Призрака до расстояния броска. А уж что говорить о горожанах с их полумертвыми чувствами…
Внезапно черно-белый оборотень зло зарычал. В своем человечьем обличье Ночной Ловец уже не понимал всего дикого языка. Но уловить предостережение об опасности сумел.
Бряцанье сбруи, запах дубленой кожи, табака и смеси лошадиного и человеческого пота. На прогалину выехало два молодых парня в охотничьих кафтанах и легких беретах. Через седло у ближайшего всадника лежало длинноствольное ружье. А второй придерживал руку возле гарды кавалерийской сабли.
Глянув на нагого оборотня, парни, как один, ехидно ухмыльнулись.
– Браконьеры!
– надменно крикнул первый наездник.
– Как вы смеете охотиться в лесу его милости сеньора Чезаре!
Рука Ночного Ловца непроизвольно коснулась левого предплечья. В юности, лет эдак пять назад, в него выстрелил заблудившийся молодой охотник. Обычной, не серебряной пулей. Тогда он сбил стрелка с коня, разломал его ружье и изорвал в клочья одежду. Самого всадника не тронул и отпустил восвояси. А несколько дней спустя от старого сеньора Чезаре прибыл гонец с извинениями и мелкими нужными по хозяйству дарами.
«Похоже, старик уже отдал душу Матери-Земле, - угрюмо подумал оборотень.
– Он чтил договор и не отправлял так далеко в леса своих людей».
– Это ничейные леса, - ответил он охотникам.
– И мы в своем праве загонять добычу.
Полуночный призрак легко рыкнул. Ночной Ловец успокаивающе шыкнул и сдвинулся в сторону, закрывая собой всадников. Он знал задиристый нрав своего родича.
Пошатнувшийся всадник на отпрянувшем коне злобно глянул на оборотней.
– Теперь они принадлежат сеньору Чезаре, - высокомерно произнес второй.
– Так что убирайтесь подобру-поздорову. Или думаете, что на вас не найдется управы?