Долина роз(Приключенческая повесть)
Шрифт:
Спать улеглись пораньше. Владиславу и Светлову постлали постели на веранде. Оба добросовестно старались уснуть, но вместо того начали шепотом, чтобы никого не разбудить, переговариваться. Владислав все расспрашивал о жизни там, за гранитными стенами Круглой горы. Светлов, в свою очередь, интересовался всеми подробностями жизни невольных затворников. И как-то выходило у него так, что неизменно разговор сводился на Любу. Владислав охотно и весьма подробно рассказывал о сестре, припоминая различные мелочи из ее детской и взрослой жизни.
На рассвете тронулись в путь. Светлов совсем уже освоился и наравне со всеми хлопотал, увязывал, понукал лошадей, выбирал дорогу, поминутно обращаясь к Любе то с вопросами, то с рассказами. Борис Михайлович был задумчив и молчалив. Ахмет и Марфуга — те были необычайно встревожены и все оглядывались назад.
— Такое хозяйство! — вздыхал Ахмет. — И бросить без призора! Нет уж, вы как хотите, а я только провожу вас до города, а потом мы с Марфугой сразу же обратно. Разве можно оставлять без ухода животных? Нельзя это делать! А землякам мы письмо пошлем, пускай приезжают.
— А мне так наша долина стала совсем родной, — вторила ему Марфуга. — Теперь это моя родина, никогда я с этими местами не расстанусь. Тут каждая грядка мной разделана, каждый кустик полит.
— Поезжайте, поезжайте, — одобрил их Борис Михайлович. — Все там создано вашим трудом, владейте всем по праву. А мы будем вас навещать. У нас в этих краях еще много работы будет.
Обоз двигался довольно медленно. А вокруг была такая дивная нетронутая природа, такая первозданная красота!
Благополучно миновали пещеру. Дальше пошли ущелья, утесы и нескончаемые глухие леса. Одно время дорога шла в гору, и приходилось порой помогать лошадям. Но вот добрались до самой высокой точки, до горного перевала. Здесь решили сделать остановку, лошадей выпрячь, напоить и накормить, самим подкрепиться. Вскоре заполыхал костер, появились ведра с ключевой водой… Люба и Марфуга разостлали ковры и скатерти, мужчины доставали провизию, таскали из леса хворост… Воздух был чист и прозрачен. Стояла тишина. Только уставшие кони громко отфыркивались и тяжело поводили вспотевшими боками.
С гребня перевала развернулась неохватная панорама. На западе, заслоняя друг друга, громоздились горные кряжи и вершины, одетые в леса и скалы. На востоке, за более низкими перевалами гор, расстилались бескрайние поля и степи. Все невольно засмотрелись на открывшуюся ширь, очарованные и взволнованные.
— Какой простор! — первой прошептала Люба, словно боясь нарушить тишину.
— Во-он там, в той стороне, — показал Светлов, — стоит геологическая экспедиция, там я и услышал от Борового о Круглой горе… Помните, я вам рассказывал эту легенду? Если бы не она, как знать, чем бы все кончилось… При первой же возможности извещу их о своих приключениях!
Владислав поднес к глазам бинокль:
— Мы слишком высоко и далеко, чтобы видеть все невооруженным глазом, но в бинокль я вижу прямо перед собой реку и возле нее — громады заводских труб, многоэтажные дома… Что это, город?
— Железногорск, — ответил Светлов. — Первенец Большого Урала, завод, не имеющий равных себе в мире. Завод — богатырь и новый город. Заложен шесть лет назад в девственной степи предгорий.
— Молодцы! — воскликнул Борис Михайлович, до сих пор молчавший, так как потрясен был, кажется, больше всех, потрясен всем путешествием, как бы возвращением в прошлое. Он отнял у сына бинокль и стал разглядывать далекие силуэты города. — А ведь когда еще я писал о богатствах этого района! Вот и осуществилось!..
Борис Михайлович передал бинокль Любе, видя, что она сгорает от любопытства.
— Да, да, город! А поближе к нам? Какие-то белые домики, их видно даже и без бинокля, — сказала Люба, — и какие-то круглые башни, приземистые корпуса… А кругом поля, поля… черные, зеленые, желтые…
— Это, Люба, совхоз, хлебный город в степи, — пояснил Светлов, — с мастерскими, силосными башнями, складами. Вокруг него убранные поля, зеленеющие озими и поднятая зябь.
— А вдалеке, — снова перехватил бинокль и продолжал обследовать окрестности Владислав, — вон за тем озером — тоже вроде бы город. И множество каких-то построек… Целый лес…
— Город нефти, жидкого золота. Центр Уральского Баку. Пять лет назад, в пустынной еще тогда равнине, заработала первая буровая. Через три года по новой железной дороге и нефтепроводу хлынули потоки нефти…
— Получается, — медленно произнес инженер Кудрявцев, — что мы возвращаемся в совершенно новую страну…
Солнце освещало и горы, и степь, всю недавно ожившую равнину. По невидимым черточкам железных дорог неслись паровозы с длинными хвостами поездных составов. Пылили по дорогам автомобили. По пашне, блестя металлом, гуськом тянулись тракторы, и желтое поле по следам их жирно чернело. В небе, выше вершин гор, парили орлы. Грустно перекликаясь, тянулись к югу стаи гусей и журавлей.
Они стояли, как в храме, с непокрытыми, обнаженными головами. Владислав поднял руку:
— Здравствуй, родина!
Внизу, в долине, среди скал отозвалось гулкое, раскатистое эхо:
— Здравствуй!