Долина тьмы
Шрифт:
– Очень любезно с вашей стороны.
Джимми еще раз сделал попытку протестовать против отсылки в Крондор. Однако Арута вовсе не собирался принимать во внимание его возражения.
– Забери с собой в Сарт нашего подающего надежды юного герцога и найми там корабль, - сказал он Лори.
– Мы появимся завтра. Поищи добрых лошадей и ни во что не ввязывайся.
Арута пошел к зданию бывшей казармы вместе с Домиником и Мартином, оставив Джимми и Лори во дворе. Джимми, все еще не терял надежды быть услышанным:
– Но...
– Идем, ваше
Глаза Джимми загорелись:
– В картишки?
– Ну, в пашаву или в кости.
– 0!
– воскликнул парнишка.
– А меня научишь?
Он повернул к конюшне, и Лори легонько пнул его, придавая ускорение:
– Научишь... Я не олух из деревни. Я слышал эти слова, еще когда впервые проигрался.
– Надо же было попробовать!
– рассмеялся Джимми.
Арута вошел в темную комнату. Глянув на человека, лежащего на кровати, он спросил:
– Ты посылал за мной?
Мика, приподнявшись, прислонился к стене.
– Да. Я слышал, что вы сейчас уезжаете. Спасибо, что пришел.
– Он жестом пригласил Аруту присесть на постель.
– Мне надо поспать, но уже через недельку я поправлюсь. Арута, в молодости мы с твоим отцом были друзьями. Тогда Келдрик только заводил обычай представлять сквайров ко двору - это сейчас он кажется устоявшимся. У нас была веселая компания. Брукал Вабонский был старшим сквайром и гонял нас, как хотел. Да и мы в те дни были отчаянные сорванцы - твой отец, я и Гай де Бас-Тайра.
– Услышав имя Гая, Арута вздрогнул, но ничего не сказал.
– Мне нравится думать, что в свое время мы составляли главную опору Королевства. Совсем как вы теперь. Боуррик хорошо воспитал тебя и Лиама, да и Мартин вас не позорит. Теперь я служу Ишапу, но по-прежнему люблю это королевство, сынок. Я просто хотел сказать, что буду молиться за тебя.
– Благодарю вас, милорд Дуланик, - ответил Арута.
Его собеседник поудобнее устроился на подушках:
– Нет. Я теперь простой монах. Кстати, а кто сейчас правит во дворце?
– В Крондоре Лиам, он там будет до тех пор, пока я не вернусь. Волней - канцлер.
При этих словах Мика рассмеялся, но тут же сморщился от боли:
– Волней! Зубы Ишапа! Должно быть, ему очень не нравится это занятие!
– Да, - согласился Арута, улыбаясь.
– Ты хочешь, чтобы Лиам сделал его герцогом?
– Не знаю. Он возражает, но все же правителя лучше него не найти. Во время Войны Врат мы потеряли немало отличных ребят.
– Арута улыбнулся своей полуулыбкой:
– Джимми предлагает, чтобы я сделал герцогом Крондорским его.
– Не смейся над ним, Арута. Учи его. Загружай его делами, пока он не застонет, и добавь еще. Дай ему хорошее образование, тогда и посмотри. Таких, как он, немного.
– Почему, брат, ты так беспокоишься о делах, которые для тебя остались в прошлом?
– спросил Арута.
– Потому что я, несмотря на отречение от мира, суетный грешный человек. Меня все еще беспокоит, как там живет мой город. А ты - сын своего отца.
Арута молчал довольно долго, а потом спросил:
– Вы с отцом когда-то были очень близки, правда?
– Да. Только Гай был Боуррику дороже.
– Гай!
– Арута не мог поверить, что самый ненавистный враг отца был когда-то его ближайшим другом.
– Как это может быть?
Мика разглядывал Аруту.
– Я думал, отец обо всем рассказал тебе перед смертью.
– Помедлив, он продолжал:
– Значит, не сказал.
– Он вздохнул.
– Мы, друзья твоего отца и Гая, в свое время дали клятву. Мы поклялись никогда не говорить о том позоре, который положил конец теснейшей дружбе и заставил Гая до конца дней своих носить черный цвет, за что его и стали называть Черным Гаем.
– Отец однажды говорил об отваге Гая, а больше у него для него не было слов.
– И не могло быть. Да и я тебе ничего не скажу - от данной клятвы меня может освободить только Гай или же должны явиться доказательства его смерти - только тогда я решусь заговорить.
Все, что я могу сказать тебе: когда-то они были как братья. На пирушке, на гулянке или в бою - никогда они не упускали друг друга из виду. Но послушай, Арута, тебе рано вставать и надо хорошо отдохнуть. Не стоит тратить время на дела, давно всеми оставленные. Тебе надо найти лекарство для Аниты...
– Глаза старика затуманились, и Арута подумал, что в своем беспокойстве он совсем упустил из виду то, что Мика долгое время был вхож в семью Эрланда и знал Аниту с самого рождения. Она для него была почти внучкой. Мика пробормотал:
– Проклятые ребра! Стоит только вздохнуть поглубже, и сразу слезы из глаз, словно луку наелся.
– Он помолчал.
– Я держал ее на руках, когда жрецы Санг Белоснежной благословляли ее в первый час после рождения.
– Он глядел куда-то вдаль, а потом, отвернувшись, сказал:
– Спаси ее, Арута.
– Я найду лекарство.
И шепотом, чтобы справиться с охватившими его чувствами, Мика закончил разговор:
– Тогда в дорогу, Арута. И да защитит тебя Ишап.
Арута сжал на мгновение руку старого монаха, поднялся и вышел из его комнаты. Шагая через главный зал здания аббатства, он встретил молчаливого монаха, который пригласил принца следовать за ним. Его проводили в комнаты аббата, где сам аббат и брат Антоний дожидались его.
– Вы немало времени провели у брата Мики, ваше высочество, - заметил аббат.
Внезапно Арута забеспокоился:
– Неужели Мика не поправится?
– На все воля Ишапа. Он старый человек, и ему нелегко поправляться после таких ранений.
– На брата Антония, казалось, очень подействовали эти слова - он чуть не всхлипнул. Аббат, не обратив на него внимания, продолжал:
– Мы подумали над одним немаловажным делом.
– Он пустил по столу небольшой футляр, который принц подхватил.