Доллары за убийство Долли [Сборник]
Шрифт:
•Во втором пакете оказалось только пятнадцать снимков, но, глядя на каждый из них, Мегрэ хотелось зааплодировать, настолько они соответствовали внешнему облику, представление о котором сложилось у комиссара на основании рассказа хозяйки гостиницы «Босежур».
На обороте каждого снимка была указана профессия «фотомодели». Двое или трое были ипподромными «жучками», один — карманным вором, которого Мегрэ прекрасно знал, ибо как-то самолично арестовал его в автобусе. Еще один тип промышлял тем, что караулил клиентов у дверей дорогих отелей, чтобы заманить их в заведения определенного сорта.
На
— Занятно, не правда ли? Однако для опознания женщины я пока не подобрал ничего, поскольку на наших фотографиях никто не снят в головных уборах. Впрочем, буду искать дальше.
Положив фотографии в карман, Мегрэ еще немного постоял в комнате инспектора Мёра: во-первых, ему здесь нравилось, а во-вторых, уходить не хотелось. Наконец, вздохнув, он отправился в находившуюся по соседству лабораторию, где производился анализ содержимого судков Фернанды Стевельс.
Однако никаких следов яда в судках обнаружить не удалось. Таким образом, предположений могло быть три: либо вся история была от начала и до конца выдумана — непонятно, с какой целью; либо злоумышленник не успел подложить в судки яд; либо яд попал в ту часть пищи, которая полностью пролилась на пол в вагоне метро.
Не желая идти по заполненным людьми коридорам судебной полиции, Мегрэ сразу же вышел через боковую дверь на набережную Орфевр. Шел дождь, и комиссар, подняв воротник плаща, направился к мосту Сен-Мишель, где и попытался поймать такси. Раз десять Мегрэ безуспешно поднимал руку, и в конце концов одна из машин остановилась.
— Площадь Бланш, угол улицы Лепик!
Мегрэ был не в духе, ощущая недовольство и собою, и тем, как повернулось дело. В особенности же он был зол на мэтра Филиппа Лиотара, который вынудил его отказаться от привычных методов расследования, заставив с самого начала розыска поднять на ноги все службы судебной полиции.
Теперь делом Стевельса занималось такое количество людей, что проконтролировать каждого персонально Мегрэ не мог просто физически! Да и само дело Стевельса, как назло, все осложнялось и осложнялось: появлялись новые персонажи, о которых комиссар почти ничего не знал и роль которых во всей этой истории была ему непонятна.
Уже дважды возникало у Мегрэ желание организовать расследование как бы с самого начала, то есть спокойно и размеренно поработать самому, не отступая ни на йоту от своего излюбленного метода. Но, увы, это было совершенно исключено — огромный механизм уже пришел в движение и остановить его не представлялось возможным! Например, Мегрэ хотелось бы самому расспросить консьержку, сапожника, чья лавка находилась как раз напротив мастерской Стевельса, старушку с пятого этажа. Ныне же во всем этом не было никакого смысла — самые разнообразные люди задали уже им тысячи вопросов. Тут потрудились инспекторы полиции, репортеры, детективы-любители и просто знакомые, приятели, соседи по дому. К тому же сообщения этих важных для следствия свидетелей уже появились в прессе, и отказываться от своих слов никто, конечно, не станет. Все это уж слишком напоминало Мегрэ тропинку со следами преступника, которую, однако, вытоптали уже развлечения ради, фланируя взад и вперед, пятьдесят человек.
— Вы считаете, что переплетчик — убийца, господин
Шофер такси узнал комиссара и теперь расспрашивал, словно старого своего знакомого.
— Не знаю.
— На вашем месте я в первую очередь занялся бы мальчиком. По-моему, это хорошая отправная точка. А говорю так потому, что у меня самого есть ребенок такого возраста.
Даже таксисты, как видим, стремились распутать дело Стевельса!
Комиссар Мегрэ вышел на углу улицы Лепик и завернул в ближайший бар, чтобы выпить стаканчик вина. Возле гостиницы «Босежур» под полотняными навесами витрин, с которых на тротуар струилась вода, застыли, наподобие восковых фигур, несколько женщин. В силу своей профессии комиссар знал многих из них в лицо. Клиентов они, вероятно, водили именно в «Босежур».
Одна из женщин, толстуха, стояла перед самыми дверьми гостиницы, загораживая собою проход. Она улыбнулась приближавшемуся Мегрэ, полагая, что он направляется к ней, но, признав в нем комиссара полиции, извинилась.
Поднявшись по слабо освещенной лестнице, Мегрэ застал владелицу «Босежура» за конторкой. На этот раз она была в очках с золотой оправой, а ее огненно-рыжая шевелюра пламенела над черной шелковой блузкой.
— Присаживайтесь и подождите, пожалуйста, секундочку.
Хозяйка гостиницы вышла на лестницу и крикнула кому-то:
— Полотенце в семнадцатый номер, Эмма!
Вернувшись, она спросила:
— Вам удалось что-нибудь обнаружить, господин комиссар?
— Будьте любезны, посмотрите внимательно на эти снимки.
Вначале Мегрэ протянул хозяйке «Босежура» несколько отобранных Мёром женских фотографий. Она проглядела их одну за другой, всякий раз отрицательно качая головой. Затем вернула снимки комиссару:
— Нет, это совсем не то. Она выглядит более изысканно, чем все эти женщины. Ну, даже если и не слишком изысканно, то уж наверняка абсолютно прилично. Понимаете? Сразу видно, что это порядочная молодая женщина, а девицы, фотографии которых вы мне только что показывали, принадлежат скорее всего к числу тех, кто снимают у меня номера на время от получаса до часа…
— Взгляните-ка теперь на эти фотографии, мадам.
И Мегрэ вынул из кармана пакет со снимками черноволосых мужчин. Как и в первый раз, хозяйка отрицательно покачала головой:
— Нет, опять не то. Не знаю, как вам объяснить. Эти уж слишком колоритны, а господин Левен мог бы остановиться в роскошном отеле на Елисейских полях, и его внешность ничем бы на общем фоне не выделялась.
— А что вы скажете на это?
Мегрэ со вздохом протянул ей последнюю пачку. Две первые фотографии она быстро отложила в сторону, но, увидев следующую, застыла и искоса посмотрела на комиссара. Видно было, что она колеблется.
— Это он?
— Возможно. Погодите, я подойду поближе к свету.
По лестнице тем временем поднималась девица в сопровождении клиента, который прижимался к стенке, стараясь остаться незамеченным.
— Иди в седьмой, Клемане. Там только что убрали.
Хозяйка поправила очки.
— Да, могу поклясться, что это он! Жаль только, что на снимке он не двигается. Если бы я могла увидеть — пусть даже со спины — его походку, я бы тотчас его узнала. Но вообще-то я вряд ли ошибаюсь.